БАНДИТСКИЙ ФИШБУРГ ИЛИ НОВЫЕ РУССКИЕ МЕНТЫ

1. Эти рассказы о событиях, происходящих в некоем городе Фишбурге, очень похожем на наш Рыбинск, объединены общим циклом. В 2007-2009 годах мы публиковали их на нашем сайте, и они были очень популярны. Герои бандитского Фишбурга – сотрудники милиции, прокуратуры, депутаты, бизнесмены, мэр города и его приближенные. Все они некоторыми своими чертами и поступками напомнят вам, дорогие читатели, реальных жителей Рыбинска, с которыми вы сталкивались не раз.

Прошло много лет с той поры. Герои изменились, как говорится, «иных уж нет, а те далече». Но опять в нашем многострадальном Фишбурге наступают бурные времена. И мы их постраемся описать.

Но сначала — немного о прошлом. Публикуем в сокращении начальные главы нашего почти что детектива «Бандитский Фишбург или новые русские менты.

Глава 1. Служили три товарища.

В те славные времена, когда в Фишбурге еще немного верили в свободу и справедливость, служил в Фишбургской тогда еще милиции Валера Ландович. Валера, или как его зовут друзья и близкие, Валя, происходит из древнего еврейского рода, поселившегося в Фишбурге задолго до революции. Ландовичи прибыли с далекой Украины, где прапрадеду Вали, известному местечковому ростовщику, здорово попадало от местного населения, то и дело устраивавшего еврейские погромы. Жирненький, сытый и довольный Фишбург им очень понравился. Народ здесь оказался добрый, религиозно терпимый, и, что самое важное было для прапрадеда-ростовщика, доверчивый и беззлобный. В Фишбурге семейство Ландовичей устроилось хорошо. Прадед успешно торговал и даже построил синагогу.

Когда пришло время Вале выбирать жизненный путь, он решил пойти в милицию. Потому что в те времена, а это были знаменитые 1990-ые годы, в российской милиции не воровал только ленивый.

И вот Валя пошел в УВД. По направлению его с группой товарищей отправили учиться в одну из высших школ милиции России. Все годы они были рядом, жили и учились вместе, вместе обсуждали, как сделать светлым и безмятежным свое милицейское будущее и добиться того самого вожделенного могущества. Из высшей школы МВД они вышли уже не тремя молодыми офицерами, но костяком будущей полументовской, полубандитской группировки, которая вскоре в среде фишбургских предпринимателей получит название «Русские менты». Валя Ландович, самый умный, сильный и твердо знающий, чего он хочет, сразу стал лидером. И кличку Директор он получил тоже сразу. Второй парнишка, немного почестнее на внешний вид и не так твердо знающий, зачем ему продавать совесть, чтобы приобрести могущество, нежный с виду и добрый когда-то мальчик-отличник Митенька, получил кличку Смышленый. Он не был таким холодно-расчетливым, как Директор, но обладал по-детски бурной фантазией и мог, благодаря ей, изобрести самую что ни на есть сногсшибательную операцию по вышибанию денег с несговорчивых бизнесменов. Третий, невзрачный и прыщавенький, самый слабый ученик, но самый бессовестный, для которого только деньги имели смысл, самый неосторожный и неразборчивый в их приобретении, готовый продать кого угодно за 30 серебряников, получил соответствующую кличку Искариот.Так и прибыла эта троица в Фишбург, так и поступила на попечение начальника местного УВД. Работать все трое старались хорошо и, хоть их и рассовали по разным отделам, всегда держались вместе. Прошло время, и они все-таки добились своего – всех перевели в самый вожделенный для них отдел – ОБЭП, где нужно было заниматься борьбой с экономическими преступлениями. Но они занимались совсем другим. Прежде всего, нашли так называемое слабое звено: контрафактную продукцию. Этой видео и DVD-продукцией и сейчас, и уж тем паче тогда были напичканы все фишбургские киоски и немногие частные кинотеатры. Сценарий работы трех товарищей был прост: они совершали внезапный налет на киоски или кинотеатры, отбирали не только диски и кассеты, но и видеомагнитофоны и компьютеры. Точка проката тут же закрывалась, и бизнесмены быстро и бесповоротно начинали беднеть. Когда же они пытались добиться справедливости в прокуратуре, то там уже сидел прикормленный следователь или помощник прокурора, который тянул дело до невозможности и рекомендовал обращаться в суд. Многолетняя судебная перспектива предпринимателей не радовала, и они, поняв, наконец, что с «новыми русскими ментами» лучше дружить, чем воевать, шли на поклон и соглашались на любые условия бравой троицы. Таким образом, бизнесмены прочно прибивали себе ментовскую крышу.

Но потом друзья зарвались, и об их проделках узнало руководство. Да не только местное, но и областное, что совсем уже было плохо. Посовещавшись меж собой, они пришли к выводу, что самый лучший выход из этого положения — кого-нибудь сдать. Добровольным козлом отпущения стал Искариот. Как водится в УВД, чтобы не выносить сор из избы, решено было, взяв все грехи на себя, написать заявление по собственному желанию. Руководство радовалось – инцидент оказался так легко исчерпан. Но только эти трое «новых русских ментов» знали, почему в действительности так произошло! Уход по собственному желанию был не победой руководства УВД над зарождающейся в рядах сотрудников коррупцией, нет, это был первый шаг нового, уже более тщательно продуманного криминального плана.

Искариот, получив в высшей школе УВД профессию юриста, долго не кантовался без работы и устроился юрисконсультом к процветающему бизнесмену. Бизнесмен сразу сообразил, какова практическая полезность от бывшего мента. Ежемесячно он безоговорочно давал деньги Искариоту, а тот передавал своим друзьям из ОБЭПа. За это умный бизнесмен имел покой, информацию о конкурентах и – за дополнительную плату — периодические наезды на конкурентов. Параллельно Искариот, при помощи двух старших товарищей, создавал собственную аудиторскую фирму, специализирующуюся на проверке хозяйственной деятельности предприятий. Название для фирмы выбирали всей троицей – «Эхо». Она должна была стать эхом ОБЭП, делать проверки хозяйственной деятельности разных фирм и индивидуальных предпринимателей так, как это нежно было обэпникам.

Но Искариот наглел, юридическими делами фирмы, в которой работал юрисконсультом, практически не занимался, в результате чего фирма проиграла несколько крупных арбитражных процессов и почти разорилась. Пришлось бизнесмену закрыть ее и открыть другую, куда Искариота в качестве юрисконсульта он уже не взял. Но Искариота это и не удручало. Покидая закрывающуюся фирму, он прихватил с собой пачку квитанций с печатями. Которые потом умело пустил в дело.

Глава 2. Криминальный квартет

Итак, мы оставили нашу дружественную троицу в не лучшее дня них время. Получив нагоняй от руководства, они сдали одного члена своей группировки, самого бесчестного и наглого, по кличке Искариот. Искариот, разорив бизнесмена, проигравшего по его вине несколько арбитражных процессов и вынужденного закрыть фирму, ушел на вольные хлеба. Но бывший опер твердо шел вперед к заданной цели: уходя, он прихватил с собой пачку квитанций уже не существующей фирмы. Параллельно он, при помощи приятелей из ОБЭПа, создал аудиторскую фирму с названием «Эхо» — верное эхо фишбургского ОБЭПа. А Валя Ландович в это время старательно подбирал новых сотрудников в свой отдел. Всем доверять он не мог, но кроме него и Митеньки- Смышленого должен был быть еще хотя бы один человек, на которого новые русские менты могли б положиться. И вскоре такой человек появился. Он понравился Вале-Директору с первого взгляда! Высокий, худой, сутулый с длинными костистыми ручищами, с огромными устрашающими кулачищами, со злобным взглядом из-под лобья, с выставленной вперед нижней челюстью, он наводил на допрашиваемых и опрашиваемых жуткий и почти животный ужас! Он заставлял думать о том, что Чарльз Дарвин, скорее всего, прав, и обезьяна действительно наш предок… Прозвище новому сотруднику нашлось соответствующее – Горилла.

В общем, троица скоро превратилась в квартет, и, что называется, развернулась. Это сейчас работникам милиции все чаще и чаще запрещают вмешиваться в междоусобные разборки коммерческих организаций, поскольку давно всем ясно, что такие дела постепенно превращаются в заказные: один бизнесмен платит обэпникам деньги за наезд на другого, пишет заявление, и обэпники работают якобы по этому заявлению. На самом деле они просто отрабатывают заплаченное заказчиком. Если коммерсант заплатил хорошо, они отрабатывают конкурента на все сто. Если конкурент тоже догадается заплатить, то заказчику отчитываются о проделанной работе и сообщают, что сделали все, что смогли, и что на большее рассчитывать не приходится.

Отработка на все сто включала в себя в первую очередь профессиональные навыки Гориллы. Его, как таран, как тяжелую артиллерию пускали вперед. Он легко выламывал входную дверь в любой фирме, валтузил попавшихся под руку направо и налево, переворачивал столы с бумагами и компьютерами и даже какими-то невиданными инструментами взламывал сейфы с кодовыми замками. Но самым главным достоинством Гориллы были… боксерские перчатки! Он давно и профессионально занимался боксом, был даже кандидатом в мастера спорта, но с приходом в ряды доблестной фишбургской милиции постепенно забросил соревнования и тренировки и стал реализовать свои боксерские навыки совсем другим – отработкой ударов на допрашиваемых и опрашиваемых. У Гориллы были небольшие проблемы с психикой: в детстве он был слабеньким и нескладным мальчиком, его много били и смеялись над его угловатостью, сутулостью, длинными руками, что и сформировало озлобленную дикую натуру, жаждущую мести всем и вся за свое не очень красивое детство.

В кабинете над рабочим столом Горилла повесил боксерские перчатки. К нему приводили наиболее несговорчивых, начинал он с психологической обработки, рассказывал о своем боксерском прошлом и настоящем, демонстрировал перчатки, даже надевал их. А когда ничего из этого на допрашиваемого не действовало, он начинал его избивать. Причем, профессионально. Так, чтобы на теле не было видно синяков, чтобы только через некоторое время специалист медик мог констатировать, что когда-то кто-то, возможно, нанес человеку удары, а, возможно, человек сам упал и получил ушибы, или на что-нибудь натолкнулся…

Летом 2003 года ставший уже знаменитым квартет присмотрел небольшой частный кинотеатр, пользовавшийся успехом у фишбургцев. Маленький, но вместительный зал, чистая аккуратная обстановка, недорогой хороший бар, почти домашний уют сделали вскоре кинотеатр излюбленным местом отдыха фишбургской публики. А это значило, что хозяин кинотеатра Вадим имел хорошую прибыль. Понятное дело, Вадим, скорее всего, был не совсем чист в использовании видеокассет и дисков, пользовался так называемой контрафактной продукцией, но кто ею сейчас не пользуется!

Начались проверки. Проверили раз – Вадим мочит. Проверили два – тоже молчит. Проверили три – опять не понял. Тогда однажды под вечер наш квартет в сопровождении группы сотрудников, разделяющих их убеждения, нагрянул в кинотеатр, под предлогом обыска разгромил зал и бар на глазах у испуганной публики, забрал все компьютеры, всю аппаратуру и исчез.

На следующий день, как водится, Вадим примчался в ОБЭП и был уже намного сговорчивее. Дал показания, признал, что хранил в кинотеатре несколько дисков с контрафактной продукцией, смиренно попросил вернуть аппаратуру и поклялся впредь не грешить. Его отпустили с предупреждением, а в коридорчике незадачливого киношника уже ждал Искариот с пачкой квитанций допотопной, давно закрытой фирмы. Так и так, мол, я тоже служил в ОБЭП, вот теперь им помогаю, открыл свою фирму для оказания спонсорской помощи, вот Вам предлагаю сделать вклад, можно наличными. Да нет, Вы не беспокойтесь, у нас все честно, деньги проходят официально через мою фирму, комар носа не подточит, вот Вам квитанция. Видите же, с печатью, все как положено… Вадиму, впрочем, весь этот словесный поток был ни к чему, он и так понял, что от него требуется, и безоговорочно отстегнул «фирме» всю имеющуюся с собой наличность. И получил за это квитанцию с печатью.

Несмотря на спонсорскую помощь, аппаратуру Вадиму вернули не сразу. «Новые русские менты» провели воспитательный процесс, промурыжили Вадима с недельку, заставили его походить и покланяться, еще отстегнуть денежек по квитанции, и только потом отдали ему его имущество. Оставив, впрочем, себе один компьютер, оформив его со согласия Вадима в качестве добровольной спонсорской помощи.

Тем временем второе, аудиторское направление этого ментовского бизнеса развивалось вовсю. Предприниматели приходили в ОБЭП с жалобами на каких-нибудь других предпринимателей, им говорили, что, во-первых, в ОБЭПе нет хороших специалистов по экономике, и потому дело будет тянуться долго и нудно, а, во-вторых, для пущей важности по любому хорошо бы для расследования привлечь аудиторскую фирму. И тут же эту фирму предлагали — «Эхо», разумеется. Давали телефон Искариота, коммерсанты звонили ему, договаривались, перечисляли деньги за аудиторскую проверку, Искариот щедро платил друзьям комиссионные, а проверку действительно проводил. Не профессионально, конечно, а так, чтобы была в деле какая-нибудь бумажка.

Так они и жили. Жаловаться на них никто не смел. А если и жаловался, то жалобы заканчивались служебными проверками. И поскольку Валя-Директор сумел поставить дело так, что у начальств был на хорошем счету, вскоре пошел на повышение. В 2003 году указом президента РФ была ликвидирована налоговая полиция, и в составе УВД были созданы отделы по борьбе с налоговыми преступлениями. Валя Ландович, набравший к этому времени благодаря своим природным уму и ловкости много служебных очков, был отмечен начальством и поставлен во главе вновь этого вновь созданного отдела в Фишбурге.

Но не зря гласит русская пословица: чем выше заберешься, тем больнее падать. А другая гласит: и на старуху бывает проруха.

Глава 3 Прокол Катьки-Модистки

Итак, в 2003 году клюнула удача! До этого несколько лет Валя-Директор с приближенными довольствовался общением с мелкими частными предпринимателями и вышибал из них деньги на ремонт кабинетов ОБЭП. И вот после Указа Президента о создании при УВД подразделений по налоговым преступлениям Валя возглавил в Фишбурге борьбу со злостными налогонеплательщиками.

И вышло, как все выходит в последнее время в России: хотели как лучше, а получилось, как всегда. После переселения отдела по борьбе с налоговыми преступлениями в новое здание потребовался ремонт кабинетов. И разбежался весь отдел по городу, по офисам частным компаний да предприятий за спонсорской помощью. Но эти просьбы о спонсорской помощи больше походили на вымогательство.

Многие руководители отнеслись к таким «просьбам» внимательно, действительно выделили суммы денег, давали мебель и оргтехнику. С этим отделом фишбургцам предстояло жить и работать, и, судя по молодому возрасту, энергичности и уме их руководителя – работать долго и трудно. Поэтому те, к кому Валины подчиненные обращались за помощью, в большинстве случаев эту помощь оказывали.

Но вот через некоторое время в этот отдел были переданы дела на несколько фирм и их руководителей, которые еще в бытность существования налоговой полиции завели налоговые полицейские. Вновь образованные президентом борцы с налоговыми преступлениями просмотрели эти дела и…ахнули! Оказывается, добрая половина этих дел заведена именно на тех лиц, которые и оказывают Валиному отделу самую значительную спонсорскую помощь! И снова побежали сотрудники отдела по городу – теперь уже раздавать ранее собранные деньги. Это был период становления отдела, руководитель и подчиненные еще не очень понимали, что и как, и даже пытались делать каике-то честные поступки.

Но длилась эта борьба с собственной совестью недолго. Вскоре среди предпринимателей этот отдел стали называть группировкой «Русские менты». Очень быстро группировка набрала опыт сбора денежной массы с незаконопослушных предпринимателей и прибиванием крыш (своих, конечно). Делается это так: «Русские менты» предупреждают своих спонсоров о готовящихся проверках их фирм сотрудниками милиции, за это им отстегивают немалые деньги. Но главным и самым высокооплачиваемым направлением их милицейской коммерции стало устранение по заказу своих спонсоров конкурентов спонсоров из бизнеса. Устранение, конечно же, не физическое.

Делается это элементарно. Получили заказ на устранение конкурента – и вперед. Заводят какое-нибудь оперативное дело, якобы по пришедшей из оперативных источников информации такая-то фирма ведет финансовую деятельность с уклонением от налогов. Готовят липовую бумажку о якобы имеющихся подозрениях, и по этой бумажке врываются в фирму, забирают имущество, документы, и якобы долго-долго проверяют… За это время фирма, оставшаяся без документации, информации и товара, фактически разоряется. А заказчики платят «Русским ментам» щедрую плату за устранение конкурентов.

Но как веревочка ни вейся, конец все равно будет.

Почти сразу же после того, как образовался отдел, по рекомендации каких-то вышестоящих чинов взял Валя-Директор в отдел молодую женщину с бухгалтерским образованием. Как ни крути, а бухгалтеров и экономистов не хватало. Звали ее Катя. Катя очень быстро поняла, как работают коллеги, и, как всякая женщина, приходящая в мужской коллектив, внесла в отдел дух новизны и эмоционального подъема. С ней дела резко пошли в гору. Катя, как любая женщина, любила шмотки, вот и стала она специализироваться в этом направлении. С согласия Директора, разумеется. Высмотрит магазин, куда завезли новый товар, сольет информацию хозяину о якобы готовящейся проверке, а потом начинает договариваться:

— Так, мол, и так, мне бы новую курточку к весне, а начальству нашему новые джинсы не помешали бы.

Ну, хозяин, понятное дело, не дурак, собирает мешок с подарками. Все равно это дешевле, чем ходить потом в отдел по борьбе с налоговыми преступлениями и клянчить свои документы, которые могут отдать, а могут и не отдать.

Катерина так преуспела в этом бизнесе, что не единожды одевала в новенькие дорогие шмотки всех сослуживцев, с ног до головы, да еще и их семьи в придачу. За это она удостоилась благородного прозвища Катька-Модистка.

Но, видно, так сильно наследили, потеряв нюх, подчиненные Вали-Директора, что молва об их подвигах докатилась до структур, призванных бороться с коррупцией в правоохранительных органах.

Как-то перед новым годом Катька-Модистка заказала в одном модном ателье великолепные костюмы для всего отдела. Ходили все по очереди на примерки, да, видно, и засветились на этом. И вот подошел торжественный час вручения товара клиенту! Вручить-то костюмы Катьке-Модистке сотрудники ателье вручили, да вот о деньгах почему-то не спросили. И тут откуда ни возьмись – группа захвата из сотрудников областного ОМОНа. Надели нашей Катерине на белы рученьки наручники и повели восвояси прочь из ателье. А потом водрузили на нары в изолятор временного содержания.

Но Катя, конечно, не лыком шита. Она понимала, что доблестные коллеги горой встанут на ее защиту! Иначе ведь идти им всем вместе с ней по этапу в отдаленную северную тюрьму, специально предназначенную для работников УВД, ФСБ, прокуратуры и прочих подобных государственных служащих… Катя из ИВС отправилась не в следственный изолятор, а прямиком в больницу. Ведь пока она в больнице, ее ни допросить нельзя, ни предъявить ей обвинение не имеют права. Вышла она из больницы — хлоп! – и упала. И опять в больницу с сотрясением мозга.

А в это время доблестные коллеги поднимали всех знакомых на ноги, вели переговоры с врачами, с прокуратурой, с вышестоящим руководством, пытались подойти как-нибудь к сотрудникам ФСБ, руководившим операцией, чтобы только выручить свою Катьку! Иначе, они прекрасно понимали это, она с чистой совестью начнет их сдавать.

Но дело было настолько громким, что погасить его никак не удавалось. Тогда Катьке достали путевку в санаторий, чтобы упрятать ее на время от ФСБшных глаз подальше. Но и тут не вышло: прямо на перроне, перед уходящим поездом, предстал перед глазами Катерины следователь в сопровождении опять же областного ОМОНа и вручил ей обвинительное заключение с указанием уголовной статьи – злоупотребление служебным положением, а заодно и подписку о невыезде. И пришлось Катерине распаковывать вещи.

Так и осталась наша Катя до суда в Фишбурге.

Но усилия Вали и его подчиненным не пропали даром. За это время, бегая по инстанциям в поисках нужных людей и ведя переговоры, они нашли в прокуратуре то, что давно искали. Вернее, того, кого давно искали: сотрудника прокуратуры, который за деньги, вернее, за очень большие деньги согласился войти в их группировку. Сотрудник сразу получил кличку Фомка – по народному названию отмычки, открывающей без ключа любую дверь.

Глава 4. Фомкино счастье.

Итак, наши герои упорно двигались по пути к намеченной цели. Цель у каждого члена группировки «новых русских Ментов» была, в принципе, одна и та же: в творившемся в стране бардаке, в мутной воде бесхозяйственности и несовершенства законов наловить как можно больше крупной рыбы. Вокруг бурлили какие-то уголовные дела, по центральным СМИ передавались сообщения о водворении за решетку разных крупнокалиберных милицейских и прокурорских чинов, и мыслительный процесс членов фишбургской ментовской группировки иногда словно вспышкой высвечивал пронзительную до боли мысль: «А ведь и мы ходим по острию ножа! А ведь и нас когда-нибудь могут вот так же, за решетку!» Но пока в опасности была лишь Катька-модистка, да и то ей удалось избежать решетки. И потому всем им казалось, что все не так уж плохо, и что в других городах и областях милицейские чины попадаются по глупости, а их, таких умных и осторожных, каким-нибудь образом минует чаша сия…

Так же думал и следователь Фишбургской городской прокуратуры, получивший от «новых русских ментов» кличку Фомка. Недаром говорят: рыбак рыбака видит издалека. Валя-Директор, конечно же, приписывал достижения по вербовке следователя своему тонкому уму, но на самом деле следователь сам давно шел ему навстречу.

Подружились они несколько лет назад, когда отдел по борьбе с налоговыми преступлениями города Фишбурга раскрыл одно крупное уголовное дело по факту злостного уклонения от уплаты налогов. Под суд пошел не какой-нибудь мелкий торговец водкой, а директор ведущего промышленного предприятия, который был при этом еще и депутатом областного совета! Ни вышестоящие милицейские чины, ни областная прокуратура, ни тем более губернатор не стали заступаться за директора, разорившего предприятие, не платившего рабочим годами зарплату и, как оказалось, еще и злостно уклонявшегося в течение многих лет от уплаты налогов.

В общем, директора сдали все, заступников у него не оказалось, а уголовное дело в отношении уклониста сделали показательным. И судебный процесс тоже.

И по роковому стечению обстоятельств дело вел как раз тот следователь прокуратуры, который впоследствии получил от Вали-Директора кличку Фомка. Следствие шло долго, и Фомка получил возможность внимательно изучить группировку борцов с неплательщиками налогов, и она ему, надо сказать, понравилась. Фомка понял, что борьба с налогами – это поистине золотое дно! И если как-нибудь на это дно осторожно нырнуть, то будешь всегда, что называется, сыт, пьян и нос в табаке. Ведь и Валя-Директор, и Митька- Смышленый, и Саня-Горилла, и даже давно не работавший в милиции, но все теснее сотрудничающий с «налоговиками» Искариот ежегодно меняли новые иномарки на более престижные модели, а доставшиеся им от бабушек хилые однокомнатные хрущевки и малосемейки на окраинах все успешнее и успешнее меняли на многокомнатные хоромы в центре Фишбурга.

Фомка тоже хотел так жить. Но нагрянула неожиданно беда: в область был прислан новый прокурор, который с первого же дня начал чистку и в рядах своих подчиненных, и в рядах милицейских. Прокурор прибыл из какой-то отделенной республики, где (справки о нем были, разумеется, наведены очень быстро) прославился крутым нравом, посадил пяток должностных лиц и с десяток милицейских крупных чинов. В области прокурора сразу забоялись. А в Фишбурге, где много лет бессменно в главном кресле сидел милейший и тишайший прокурор, не делавший никому никакого зла и создавший в прокуратуре тихое безвредное болото, прокурорские были перепуганы до того, что боялись идти по утрам на работу. Каждый шел и думал: ну все, сегодня точно иду последний раз, уволят, как пить дать уволят. Ведь у каждого второго прокурорского работника было за плечами с десяток неправомерно закрытых уголовных дел, и не обязательно за деньги. Просто в этом болоте уже много лет ничего не менялось, Все обросли связями, родными, друзьями, пристроили жен, мужей, детей и внуков в разные солидные фирмы, под крылья известных крупных бизнесменов, и потом долгие годы делали все возможное, чтобы уголовные дела и разные другие неприятности обходили стороной этих фирмы и этих бизнесменов стороной.

Областному прокурору долго пришлось осушать это болото фишбургской прокуратуры. Но не зря же он стяжал славу крутого прокурора! Наконец ему удалось добиться желаемого результата. Старый тишайший и милейший фишбургский прокурор отбыл на повышение в какую-то дальнюю республику, а нового областной прокурор подбирал долго, но все-таки подобрал себе под стать – ох какого крутого нрава!

Фомка, удачно расследовавший и доведший до суда уголовное дело о злостном уклонении от налогов директора-депутата, пришелся благодаря этому ко двору и сразу стал у нового прокурора на хорошем счету. Но не это вовсе ему было важно! Ему хотелось жить вовсе не так, как живут честные и отважные прокуроры, а так, как новые русские менты.

Фомка знал, что придет и его время, и поэтому поддерживал с Валей-Директором и его друзьями самые теплые отношения. Они встречались, часто вместе выпивали, вспоминая те славные деньки, когда так удачно и кстати совместными усилиями посадили директора-депутата, и все это выглядело совершенно безобидно: ребятам было что вспомнить, и никакая служба безопасности ничего не могла заподозрить.

Но о своем желании жить на новый манер Фомка даже не заикался.

Удача пришла с совершенно неожиданной стороны. В городе практически одновременно с прокурором поменялся и мэр. Он сразу стал сметать с должностей ставленников своего предшественника и ставить везде своих. Одного такого «своего» поставил во главе крупного торгового комплекса с долей уставного капитала, принадлежащей администрации. И этот «свой», по примеру мэра, тут же начал гнобить тех, у кого с предыдущим руководством торгового комплекса были хорошие отношения. И стрелочник, как всегда, нашелся – небольшая строительная фирма, сделавшая при прошлом директоре комплекса капитальный ремонт здания. Акты приемки выполненных работ и акты сверки были подписаны, бывшее руководство начало рассчитываться с фирмой, но до конца не рассчиталось, поскольку было уволено. А новый директор решил сэкономить на этом и просто нагло и безапелляционно не стал платить фирме.

Не зря говорят в современной России: нынче убивают не тех, кто должен, а тех, кому должны. Новый директор торгового комплекса убивать директора строительной фирмы, конечно же, не стал, он решил сгнобить его под гнетом уголовных дел. Дело в том, что когда-то, когда покинувший ряды доблестной фишбургской милиции Искариот основал «для общего дела» аудиторскую фирму, (читайте об этом главы «Служили три товарища» и «Криминальный квартет»), общие знакомые пристроили нынешнего директора торгового комплекса, бывшего тогда безработным, несмотря на экономическое образование, в эту аудиторскую фирму «Эхо». Он помог Искариоту составить несколько липовых актов аудиторских проверок, благодаря которым отдел Вали Ландовича получил немалый куш, которым щедро поделился с новым работником аудиторской фирмы «Эхо» — нынешним приятелем фишбургского мэра и директором крупного торгового комплекса.

Итак, Валей Ландовичем с подачи друга-Искариота был принят заказ на моральное уничтожение строителя, которому торговый комплекс был должен около миллиона рублей, и дело пошло. Когда новый прокурор города передал Фомке для проверки хлипкое в общем-то дело о якобы укрывательстве от налогов строительной фирмы, ремонтировавшей торговый комплекс, Фомка очень обрадовался: появился повод пообщаться на новом уровне со старыми приятелями из отдела по борьбе с налоговыми уклонистами.

Дело он, несмотря на хлипкость, возбудил. Потом ему попало от прокурора за эту хлипкость, он закрыл его, но снова возбудил. И так мучал и таскал на следственные действия директора строительной фирмы до тех пор, пока тот не согласился добровольно отказаться от долга.

За это с ним щедро расплатились.

И почти сразу же появилось дело Катьки-модистки. Правда, до него Фомку не допускали, но прокуратура – коллектив тесный, информацией о делах делятся друг с другом по причине болтливости довольно свободно, и Фомка, вынюхивая разные подробности, тщательно и добросовестно сливал своим друзьям из отдела Вали Ландовича, всю информацию, которую ему удавалось добыть…

С ним рассчитывались. Его благодарили. И не беда, что Катьку-модистку все же не смогли выручить из беды, зато в команде появился новый член, теперь уже досконально проверенный и с потрохами купленный. Фомку совесть не мучила. Он считал, что ему привалило несказанное счастье: отныне он будет бок о бок трудиться с доблестными фишбургскими новыми русскими ментами, и будет так же, как они, ежегодно менять машины и квартиры.

Продолжение следует

Глава 5. Последний раунд Гориллы

Фомка вошел в группировку новых русских ментов в весьма подходящее время. Как раз на уровне правительства началось обсуждение вопроса об изменении структуры МВД, точнее – о создании следственного комитета, куда должны войти все следователи МВД, ФСБ, прокуратуры и прочих силовых и правоохранительных органов. Правительство преследует цель сделать следователей независимыми от разных местных князьков наподобие начальников УВД губерний, городов и районов. Первыми в России переполошились прокуратуры. Выпустить из своих структур следователей означало потерю квалифицированных кадров, а, главное, потерю контроля над следствием. И во многих прокуратурах придумали такой путь: следователей по возможности перевели в помощники прокуроров, негласно загрузив их следственной работой, а непосредственно следователей оставили минимальное количество. В Фишбурге тоже так сделали. Наш Фомка приложил максимум усилий, чтобы удержаться в следователях. Это давало ему возможность влиять на ход уголовных дел, ведь помощник прокурора и есть всего лишь помощник прокурора – как ни крути.

Фомка стал одним из трех следователей фишбургской прокуратуры. И это многого стоило! Вскоре представился случай собрать максимум дивидендов со своего служебного положения.

Около полугода назад на стол новому фишбургскому прокурору легло заявление от молодого человека, красочно описавшего, как в стенах доблестной фишбургской милиции, точнее, в отделе борьбы с налоговыми преступлениями, его до сотрясения мозга, до больничной койки избил некий капитан, бывший в прошлом боксером. По внешнему описанию и по сходству манер было очевидно, что капитан этот есть ни кто иной, как Саня-Горилла. Это был уже не первый случай избиения допрашиваемых с помощью боксерских приемов и с применением боксерских перчаток, однако никто еще не писал на Саню-Гориллу заявлений.

Предыстория инцидента довольно тривиальна. Есть банк, выдающий кредиты на приобретение дорогостоящих вещей и даже автомобилей. Есть фирма, осуществляющая эту продажу, в том числе документальное ее сопровождение. Но выявилось несколько недобросовестных кредиторов, которые не стали платить. Поскольку банк «Лучший стандарт» находится в Москве, а фирма-посредник в Фишбурге, проводить работу по взысканию задолженностей службе собственной безопасности банка достаточно трудно. И вот банк обратился в УВД, точнее – в фишбургский отдел по налоговым преступлениям. По тому, как слишком уж рьяно некоторые сотрудники отдела взялись за вытягивание признаний из так называемых свидетелей, можно сделать предположение, что московский банк «Лучший стандарт» обещал налоговикам некую спонсорскую помощь. Сейчас в российской милиции частенько устанавливается новый особый русский стандарт: мы вам – спонсорскую помощь, а вы нам – наезд на конкурентов, или – вы нам спонсорскую помощь, а мы на вас не наезжаем…

Молодой парнишка, избитый Саней-Гориллой, долго лежал в больнице. И вот Фомке подфартило! Прокурор Фишбурга поручил провести проверку по заявлению именно ему. Цель была не очень понятна. То ли прокурору не хотелось связываться с Валей-Директором и его друзьями, и он, зная, что когда-то Фомка вел уголовное дело с этим отделом, решил, что следователь замнет все как нельзя лучше, то ли решил проверить Фомку… Фомка опросил, кого нужно, и не стал опрашивать, кого не нужно, и дело представил так, что вроде бы ничего не произошло, а вовсе неизвестно, где, когда и кто избил молодого парнишку, лежавшего в больнице с сотрясением мозга и с множественными ушибами по всему телу.

Тем не менее, дело обстояло так. Парнишку с еще одной сотрудницей фирмы, молодой девушкой, пригласили в отдел по борьбе с налоговыми преступлениями. Там их развели по разным комнатам, немого допросили, а потом пустили в ход Саню-Гориллу. Сначала он занялся молодым человеком. Вот какое объяснение получил следователь Фомка от молодого человека.

«Он (Саня-Горилла) обыскал меня, несмотря на мои протесты, искал прослушивающие устройства, но их у меня не было. Потом занавесил для чего-то шторы и в повышенных тонах стал меня обвинять, будто бы я брал какие-то деньги за то, что мы якобы оформляли кредиты банка «Лучший стандарт» на подставных бомжей. Он (Саня-Горилла) требовал, чтобы я написал явку с повинной, что сидящая в соседнем кабинете сотрудница фирмы ее якобы уже написала. Я рассказал, каков в действительности порядок оформления кредитов на товар в нашей фирме. Все требования банка мы выполняем, служба безопасности банка скрупулезно не изучает личности клиентов… Но допрашивавшему меня оперуполномоченному мои объяснения не понравились. Он стал меня оскорблять, грозить разными статьями, вплоть до статьи за убийство, сути его оскорблений и запугиваний я не понимал… Потом он снял висевшие на стене боксерские перчатки и еще раз спросил, скажу я ему правду или нет? Я ответил, что все уже рассказал. Тогда он надел боксерские перчатки и ударил меня в плечо, потом в голову, я закрыл голову руками и спросил, зачем он меня бьет? Он заставил убрать руки от головы и с усмешкой ответил: «Кто тебя бьет? Может, ты еще скажешь, что я на тебя кричу и матом ругаюсь?» Он продолжал меня бить, я несколько раз терял сознание от его ударов. Кажется, у меня уже было сотрясение мозга от этих ударов, потому что я плохо помню, что было дальше. Помню только, что он грозился меня бить дальше и еще заключить на полгода в камеру, и я почти без сознания подписал какие-то бумаги… Наконец, он отпустил меня, пригрозив, что везде и всегда будет за мной следить и чтобы я никому ни слова не говорил об этом допросе… Я вышел на улице, сел в какую-то машину и поехал домой»

Дома мать, видя, в каком состоянии пришел сын, позвала соседку, медсестру по специальности. Та осмотрела его и поняла, что у парня по симптоматике сотрясение мозга и нужно срочно вызывать скорую помощь.

Молодого человека срочно госпитализировали. К нему, как положено, на следующий день пришел сотрудник УВД и взял с него показания. А еще через несколько дней в больницу явился Митя -Смышленый, и нежно так это, тихо и ненавязчиво предложил избитому парню отказаться от дачи показаний, намекнув, что у следователя уже готово «отказное», то есть, постановление об отказе в возбуждении уголовного дела… А что касается Сани-Гориллы, сказал Смышленый, то у него это далеко не первый косяк, и они этому паршивому боксеру сами уже наподдавали по первое число, и что больше он уже никогда не будет применять при допросах боксерские перчатки. Так что, можно сказать, это был последний раунд Сани-Гориллы.

Но парнишка на сей раз выказал неожиданную стойкость и от всех предложений Смышленого отказался. К тому же мать наняла адвоката, который, во-первых, заставил следователя опросить дополнительных свидетелей (бригаду скорой помощи, увозившую потерпевшего в больницу, соседку матери, водителя машины, на которой избитый уезжал из здания милиции), а, во-вторых, уговорил девушку-сотрудницу фирмы, которая в день избиения тоже допрашивалась боксером, дать показания. И девушка согласилась. Вот ее показания, записанные следователем. «В кабинете, куда меня привели, я сразу обратила внимание, что на стене висят боксерские перчатки. Еще подумала: «И для чего они здесь?» Оперуполномоченный с огромными кулаками и злобным взглядом сразу стал угрожать мне разными статьями, вплоть до того, что мы якобы замешаны в убийстве каких-то людей и что якобы брали деньги за то, чтобы оформлять кредиты на пьяных бомжей. Потом он вышел, зашли две женщины и обыскали меня, хотя я возражала. Потом вернулся оперуполномоченный и стал проводить что-то вроде психологической обработки. Сказал, что у меня маленькая официальная зарплата, а одета я слишком уж хорошо. На что я ему ответила: «У Вас тоже костюмчик не из дешевеньких, уж поверьте, я разбираюсь, швеей работала. Да и ботиночки тоже не одну тысячу стоят… Да и печатка золотая на пальце никак не меньше шести тысяч…» Он стал говорить, что вполне в состоянии одеться на свою зарплату, что она у него – 15 тысяч… Потом швырнул в меня пепельницей, но я отклонилась, и пепельница попала в стену. Потом сказал, что сотрудник фирмы, с которым мы вместе приехали, в соседней комнате также дает показания, и мне надо во всем признаваться. Но я сказала, что преступлений не совершала, а на все вопросы о работе нашей фирмы честно ответила»

Девушка оказалась крепким орешком, она дала Горилле достойный психологический отпор. Но ее показания Фомка поместил в дело только после того, как адвокат потерпевшего написал в областную прокуратуру жалобу на имя нового областного прокурора, уже получившего в Фишбурге кличку Несгибаемый. Несгибаемый прокурор тут же отменил вынесенное Фомкой постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, и дело было возбуждено, опрошены дополнительные свидетели. Запахло жареным, и Саню-Гориллу срочно отправили в отпуск и выслали из Фишбурга.

Но Фомка не зря носил такую кличку! Он действительно стал отмычкой, отпирающей все самые потаенные двери, открывающей самые сложные сейфы! Он успешно вскрыл и замок с секретом этого сложного дела! После того как прокурор Несгибаемый заставил его возбудить уголовное дело, он возбудил его, но не в отношении оперуполномоченного из фишбургского отдела по борьбе с налоговыми преступлениями, носящего кличку Саня-Горилла, а в отношении… неустановленного лица! Фомка перетасовал все показания и документы так умело, что из дела следовало, будто потерпевший, действительно жестоко избитый, был избит неким неустановленным лицом! Может, даже, и лицом, находящимся в тот момент стенах милиции, но все рано – неустановленным!

А это значило, что убиты сразу два зайца. Выполнено распоряжение Несгибаемого и удовлетворена оплаченная просьба Вали-Директора и его друзей. Дело теперь вполне законно было отложено в долгий ящик для поиска того самого неустановленного лица, а Фомка вполне заслуженно получил от Директора вознаграждение.

Но, как это часто бывает, поднявшаяся вокруг этого дела шумиха выявила новых действующих лиц. В прокуратуру пришел человек, пожелавший рассказать еще один яркий случай из жизни нашего боксера.

Глава 6. Бегущий боксер

Итак, Саня -Горилла прокололся. В своей любви к мордобитиям, которые он называл допросами, он зашел так далеко, что зверски избил человека. Но на помощь пришел верный друг из прокуратуры – Фомка, которому за умеренную плату удалось практически замять дело. Саня-Горилла и его начальство уже собирались спать спокойно, как вдруг в деле возник новый фигурант, появления которого они никак не предусмотрели. Появился он почти случайно. Избитый парнишка обратился во все инстанции, в том числе в прессу, и о происшествии написали в газетах. И вот в прокуратуру пришел молодой человек – директор одной из многочисленных фирм Фишбурга, торгующей компьютерами, и написал заявление о пересмотре закрытого несколько лет назад уголовного дела, касающегося наших друзей из налоговой полиции. Заявителю удалось встретиться с самим фишбургским прокурором и, поскольку дело о нападении на ее компьютерную фирму было закрыто при прежнем тишайшем прокуроре, новый прокурор с удовольствием дал приказ вытащить дело из архива.

А дело было очень интересным.

В августе 2003 года, когда фишбургский отдел по налоговым преступлениям только что был создан и обживался, Валя Ландович, назначенный начальником отдела и еще не получивший кличку Директор (да и отдел не сразу получил название «новые русские менты») обходил фирмы, торгующие стройматериалами, мебелью и оргтехникой с просьбой о помощи. Набрел он и на фирму ООО «Система», открывшуюся недавно, но быстро разбогатевшую благодаря хорошему менеджменту и энергии руководителей. Поговорил с директором фирмы по имени Артем и оставил ему письмо с просьбой о спонсорской помощи. Помощь будущим «новым русским ментам» оказали – подарили несколько компьютеров и принтер.. А ровно через год Валя, уже заматеревший и получивший прозвище Директор, направил нескольких сотрудников в «Систему» еще за одной помощью. Среди сотрудников был, конечно же, и Саня-Горилла.

Фирма «Система» и рада была бы оказать помощь, да пришли «новые русские менты» немного не вовремя. Фирма только что переехала в новое помещение и открыла компьютерный клуб. Поэтому на этот раз им вежливо отказали, извинившись и попросив подождать. Мол, рассчитаемся с кредитами, разбогатеем немного, и тогда – милости просим. Но Валя Ландович был уже не тот Валя, что год назад! Он уже забыл слово «отказ»! Он знал, что его лично и его немногочисленных подчиненных в Фишбурге боялись и им не отказывали. Молодой хозяин фирмы по имени Артем просто не знал этого. Его следовало проучить.

И вот через несколько дней бравые налоговики нагрянули в фирму с проверкой. Возглавлял эту пьяную группу проверки конечно же Саня-Горилла. Повод избрали самый подходящий – якобы поступившая в отдел по налоговым преступлениям информация о том, что в фирме «Система» используют контрафактную DVD-продукцию.

Дело было поздно вечером. Когда «новые русские менты» нагрянули в фирму, там мирно играли в компьютерном клубе дети да сидели за компьютерами несколько припозднившихся сотрудников. Оперативники вихрем пронеслись по фирме, напугав детей, похватали все диски, забрали из помещения компьютерного клуба фирмы почти все компьютеры и исчезли. Приехавший тут же Артем обратился в тот же день в фишбургсоке УВД, а на следующий день – в прокуратуру. Даже бывший тишайший прокурор возмутился! В прокуратуре провели проверку и признали действия сотрудников отдела по борьбе с налоговыми преступлениями незаконными, направили Вале Ландовичу предписание все изъятое вернуть фирме в надлежащем виде. Но Валя-Директор хорошо знал, что на предписание прокурора можно и наплевать, и компьютеры все равно не вернул… Директору фирмы он сказал, что в милиции была тогда какая-то кража, и часть компьютеров украли… Но Артем оказался не робкого десятка, совесть его была чиста, поскольку его фирму упрекнуть было не в чем, и он стал обращаться во все инстанции, вплоть до писем в генеральную прокуратуру. Ландович струхнул, и часть компьютеров все же вернул, однако далеко не в лучшем виде. Все лучшие детали были из компьютеров извлечены неизвестными лицами, но Валя нагло утверждал, что так, мол, оно и было.

Тогда Артем решил идти до конца, нанял адвоката и подал иск в ярославский арбитражный суд, и суд, длившийся больше года, принял решение возместить фирме «Система» издержки в размере более двухсот тысяч рублей. Но ребята из ведомства Вали Ландовича это, разумеется не возмещали, а возмещало федеральное казначейство, иначе говоря, бюджет.

Артему дали понять, что надо бы на этом инцидент считать исчерпанным… Но он, наученный горьким опытом, знал, что так просто дело не кончится. Однако и складывать лапки перед любящими спонсорскую помощь налоговиками тоже не собирался. Съездил в службу собственной безопасности УВД области, где ему поверили, а начальник службы, принявший его лично, пообещал помощь и на всякий случай дал номер своего сотового телефона. Это оказалось очень кстати!

Поздней осенью 2004 года, когда на улицах совсем стемнело, а в закутке старого Фишбурга, где располагалась фирма «Система», было вообще хоть глаз выколи, неожиданно раздался стук в дверь. Припозднившиеся сотрудники фирмы собирались уже уходить, и по счастливой случайности на рабочем месте в тот вечер оказался сам Артем. Ментам не хотели открывать, но они так мощно колошматили в дверь, что Артем побоялся, что двери выломают. Их впустили. Очередную «группу захвата» возглавлял все тот же Саня-Горилла. Все были пьянее вина, а Саня-Горилла – пьянее всех. Матюгаясь и икая, не предъявляя никаких документов, они вдруг сообщили, что произведут обыск. Им пытались препятствовать, и тогда Горилла стал выбивать ломом дверь одного из кабинетов. Потом они в этом кабинете все крушили. И тут Артем, совсем было растерявшийся от такой наглости, вспомнил вдруг о номере сотового телефона начальника службы безопасности областного УВД.

— Ну и наглецы! – только и сумел вымолвить опешивший полковник, выслушав Артема. – Постарайтесь продержаться пятнадцать минут.

Ровно через пятнадцать минут к фирме примчалась машина с сотрудниками фишбургского отела службы собственной безопасности УВД. Увидев «особистов», налоговики бросились наутек, а те кинулись их догонять. Особенно быстро удирал Саня-Горилла. Его так не удалось поймать.

Остальных поймали. Кого-то начальство взгрело не на шутку, одного понизили в звании, но, в общем, большинство отделались легким испугом.

Саню-Гориллу, убежавшего с поля боя, «особисты» все-таки узнали. Ему попало, конечно, но все обошлось, потому как, оказалось, у ментов был повод напиться и куралесить: у кого-то из них родилась дочка, и они таким вот образом отмечали.

Фишбургский прокурор, изучивший материалы дела, убранные прежним прокурором в архив, очень обрадовался и даже доложил Несгибаемому прокурору из области, что надыбал на «новых русских ментов» дополнительный материал. Фишбургский прокурор довольно потирал руки и проделывал дырку в погонах для новой звездочки… Сане-Горилле грозила статья за превышение служебных полномочий, да еще и с отягчающими обстоятельствами. Фактически он организовал «группу захвата», да еще и применял лом, круша фирму….Но не успел радостный прокурор дописать до конца постановление о возобновлении уголовного дела по вновь открывшимся обстоятельствам, как в кабинет вошел собственной персоной Валя Ландович! Загадочно улыбаясь и применяя все свое обаяние, он попросил прокурора не торопиться с принятием решения и сообщил прокурору несколько ставших ему, Вале-Директору, известными пикантных подробностей из личной и служебной деятельности нового фишбургского прокурора. И Прокурору пришлось отложить перо в сторону.

Глава 7. Роковая поспешность

Итак, мы оставили Валю Ландовича в кабинете фишбургского Прокурора с многообещающей улыбкой на устах. Он предлагал Прокурору не торопиться с постановлением о возбуждении уголовного дела по вновь открывшимся обстоятельствам в отношении некоторых сотрудников из отдела по налоговым преступлениям, возглавляемого Валей-Директором, а также не спешить крутить на погонах дырку для новой звездочки. Валя Ландович полагал, что те сведения из жизни Прокурора, которые он собирался сообщить ему, являются чистой правдой и заставят прокурора трусливо опустить голову перед всезнанием могущественного руководителя группировки «новых русских Ментов».

Но Валя Ландович поспешил, не проверив как следует факты и совершив тем самым роковую ошибку. И ошибка Директора основана была на личных его, главаря ментовско- бандитской группировки, совершенно порочных, а теперь уже бесповоротно порочных, качествах. Валя Ландович, став жадным и жестоким, со временем стал считать, что все окружающие его имеют точно такие же пороки. Что каждый человек в погонах готов продать и честь, и совесть, и доброе имя за квартиру в элитном доме, за крутую иномарку, за халявные деньги и за весьма призрачное счастье быть пугалом для мелких и средних бизнесменов, таким пугалом, от одного имени которого у мелкокалиберных барыг начинали трястись от страха колени. И которые несли Вале пачки стодолларовых купюр взамен за свое весьма призрачное спокойствие.

Валя Ландович, бесспорно, занимал в Фишбурге довольно высокое положение. Но страх барыг перед ним – это одно. А видимость уважения, которое якобы оказывали ему хозяева и директора крупных Фишбургских заводов с миллиардными оборотами и с государственным финансированием национальных стратегических проектов – это совсем другое. Коррупция, как известно, ведет к деградации. Коррумпируясь, госслужащий очень быстро перестает замечать, что его боится только очень малая группа людей, причем, людей, от которых мало что зависит в данном обществе, которые не пользуются особым почетом и уважением, с которыми считаются только постольку- поскольку, как не могут не считаться в добропорядочном капиталистическом обществе с мелкими буржуа-лавочниками. Валя Ландович считал, что раз хозяин и директор одной крупной фишбургской авиационной кампании, твердо стоящей на ногах на мировом рынке самолетостроения и сотрудничающей с десятком ведущих мировых компаний, любезно предложил ему приобрести на льготных условиях квартиру в элитном доме компании, где покупали жилье только руководители этой компании и руководители города, то, значит, этот хозяин-директор его боится. Эта была ошибка Вали Ландовича, которая в дальнейшем стоила ему потери последнего авторитета… Валя Ландович полагал, что если он в рамках своих служебных полномочий исполнил просьбу руководства этой компании, переданную ему, конечно же, не из уст самого директора (не станет же директор авиационной компании снисходить до беседы с каким-то налоговым ментом!), а из уст посредника, если он исполнил эту просьбу и совершил наезд на одну фирму, укравшую интеллектуальную собственность авиационной компании, то руководство компании будет с ним считаться! Вале, привыкшему к почти подобострастному поклонению барыг, и в голову не могло прийти, что во мнении директоров крупных мировых компаний он, готовый всегда на такие мелкие услуги, навсегда останется шестеркой – и ничего более…

Бурно деградирующий последнее время в духовно-нравственном смысле Валя Ландович не мог понять, что не все люди в погонах такие же, как он.

Коварно улыбаясь, Валя Ландович положил фишбургскому Прокурору, отложившему на время в сторону свои бумаги, на стол две бумажки, которые, как он считал, круто изменят взгляды Прокурора на его, Вали Ландовича, жизнь.

Прокурор действительно низко склонился над Валиными бумажками. И принялся их внимательно изучать. Прошло минут десять томительного ожидания. Валя Ландович расслабленно улыбался и с удовольствием наблюдал за прокурором. Валя ждал, что прокурор вот-вот поднимет голову, и на лице его отобразиться страх. И он станет просить Валю не обнародовать эти бумаги. И тогда наш Директор, высокомерно и снисходительно, как обычно в разговоре с барыгами и лавочниками, пообещает Прокурору не трогать его, но взамен прокурор будет белым и пушистым. И не станет ни возбуждать уголовных дел в отношении подчиненных Вали, обеспечивающих ему богатство, ни писать начальнику областного УВД представлений о неблаговидных делах возглавляемого Валей отдела по борьбе с налоговыми преступлениями, ни требовать наказания по полной программе на суде за мошенничество с проколовшейся на взятке костюмами Катьки-модистки.

Валя Директор сидел и мечтательно улыбался, глядя на склонившееся над бумагами хмурое лицо Фишбургского Прокурора… Он так размечтался, рисуя в своем воображении картины собственного всемогущества, предполагая, что теперь перед ним будут прогибаться не только барыги, но и мэр Фишбурга, и не только хозяин-директор авиационной компании с многомиллиардными оборотами, и фишбургский прокурор, ставленник и верный ученик наводящего на всю область страх областного прокурора по прозвищу Несгибаемый… И вдруг Валя вздрогнул! Он даже не сразу понял, почему. Он вздрогнул от странного, совершенно непривычного звука, значение которого в первые секунды не мог определить. Звук был громкий, чистый, и какой-то страшно-искренний. От этого звука у Вали мурашки побежали по спине. Когда шоковое состояние Вали, длящееся несколько секунд, прошло, он понял, что Прокурор… смеялся! Смеялся чистым, гордым, слегка амбициозным и чуть –чуть высокомерным смехом. Так смеются спортсмены, чья победа зависит буквально от одного -двух очков, когда до самого момента объявления еще не ясно, на чьей стороне победа, но вдруг судья объявляет, и победитель хохочет настоящим, «заслуженным», смехом. Так смеется полководец на поле боя, когда стихли залпы орудий, адъютанты, проверив все, наконец объявляют ему, что раненых у нас меньше, чем у врага, что потери незначительные и, что, главное, наконец, совершенно очевидно, что победа – за нами!

Этот смех Прокурора не предвещал ничего хорошего. Перестав смеяться, Прокурора швырнул небрежным жестом бумажки в лицо Вали и холодно и с достоинством сказал:

— Покиньте мой кабинет, господин полковник. Все, что вы мне тут подсунули, есть ваши вымыслы и вымыслы лавочников, подобных вам. Мне нет дела до Ваших машин и квартир, я борюсь не с вами лично, а с коррупцией. Если Вы собираете по городу сплетни о моих якобы богатствах, то знайте, что я в отношении Вас не опускаюсь до этого, хотя у меня, в отличии от вас, достаточно для этого оснований. И если я займусь Вами, то найду намного более интересные факты, чем смогли накопать Вы, несмотря на обилие в Вашем окружении низкопробных стукачей. Так что покиньте мой кабинет и в следующий раз входите сюда только с достойными бумагами. Например, когда раскроете уголовное преступление об уклонении от налогов не переставшего Вам башлять мелкого барыги, а крупного бизнесмена. И тогда я постараюсь пересилить себя и начну питать к вам уважение.

Скукожившись и понурив уже начинающую седеть голову, Валя мелкими шажками поспешил из кабинета. Шантаж не удался. Тучи над его группировкой «новых русских Ментов» сгустились еще больше.

А в бумажках, которые Валя так лихо «за здравие» положил на стол Прокурору и которые «за упокой» вынужден был, скомканные, уносить из кабинета, было следующее. Первая бумажка была копией договора купли-продажи дорогой квартиры в элитном доме. Но Валя не знал, что к этому договору был составлен еще один договор, о покупке квартиры в кредит. Руководство предприятия, продающего самые хорошие и самые дорогие квартиры в Фишбурге, шло навстречу своим квалифицированным специалистам и руководителям города и продавало квартиры в кредит с рассрочкой на несколько лет. Точно также такую квартиру купили и сам Валя Ландович, и бывший фишбургский прокурор по прозвищу Тишайший, и мэр города, и председатель Фишбургского муниципального совета, и начальник УВД. Но Валя, ослепленный своим мнимым всемогуществом, не соизволил собрать более полную информацию

А вот вторая бумага была более интересной. Именно она определила дальнейшую судьбу не только прокурора, но и всего Фишбурга. Это была расшифровка записанного подчиненными Вали Ландовича подслушанного разговора директора фишбургской винно-водочной фирмы «Блеск», по прозвищу Шинкарь, с одним своим приятелем. Шинкарь говорил приятелю в пьяной болтовне по телефону, что у него, Шинкаря, в Фишбурге все куплено, что он подарил машину Прокурору, и что он, Шинкарь, всемогущ…

О болтовне Шинкаря Прокурор был наслышан и без Вали. Шинкарь вообще страдал бурными фантазиями, и то и дело до Прокурора доходили его пьяные разговоры о том, что Шинкарь-де то купил его, Прокурора, одарив его машиной, то мэра, то даже губернатора. Машину Прокурор купил сам. Вернее, часть денег дала им с женой теща, продав в Нижнем Новгороде дом и поделив деньги между детьми – сыном и дочерью, женой нашего Прокурора. Остальную часть покупки прокурор оформил в кредит.

Но эта запись навела Прокурора на мысль, что в болтовне Шинкаря, помимо голого амбициозного вранья и пьяных бредней, можно подцепить и полезную информацию. Он сообщил об этом областному Несгибаемому прокурору, тот дал задание сотрудникам областного ОБЭП, и те, добившись разрешения на прослушку, стали слушать разговоры Шинкаря, и вскоре действительно зацепили интересную информацию. Речь шла о вымогательстве фишбургским мэром взятки у одного предпринимателя. Связались с предпринимателем, тот согласился сотрудничать с правоохранительными органами, и вскоре был совершен ряд оперативных мероприятий, в ходе которых фишбургский мэр был задержан с поличным при получении взятки. Мэра оправили до суда в следственный изолятор, начальнику областного УВД дали наконец звание генерал-майора, а фишбургскому прокурору – новую звездочку.

Больше всего от этого пострадал Шинкарь — из-за своей болтливости он лишился покровительства друга-мэра и многих денег, которые вложил вместе с мэром в новый бизнес, горящий теперь синим пламенем.

Глава 9. Пять ошибок Шинкаря

Когда мэра Фишбурга, пойманного якобы поличным на получении взятки ( как потом выяснилось, никакой взятки не было, а была обыкновенная ментовско-прокурорская подстава), увезли на милицейском воронке в следственный изолятор, где он вынужден будет пребывать до приговора суда, Шинкарь задумался. Он прекрасно понимал, что вся его болтовня о дружбе с Прокурором оказалась лишь выдачей желаемого за действительное. Прокурор вправе, и даже обязан поддерживать отношения и с мэром города (а мэр тоже считал Прокурора своим другом, и был очень удивлен, когда узнал, что Прокурор принимал непосредственное участие в возбуждении против него уголовного дела), и с председателем совета депутатов, и с руководителями предприятий, и с бизнесменами, и даже просто с депутатами. Шинкарь совмещал в себе «в одном флаконе» четвертое и пятое. Он был и бизнесменом, владельцем фирмы «Блеск», и депутатом одновременно. А поскольку на его деньги в совет прошли сразу несколько депутатов, он контролировал в совете почти треть голосов в совете. Это означало, что он мог забаллотировать фактически любое решение.

Поэтому он очень быстро прибрал к рукам Фишбургского мэра, которому вечно не хватало денег и который ссорился и портил отношения всегда и со всеми и потому очень нуждался в «контрольном пакете» депутатских голосов, да и в материальной поддержке тоже. За что, собственно, и оказался в следственном изоляторе. Но об этом позднее. А сейчас мы возвращаемся к временам более ранним, к тем, когда фишьбургский мэр был еще на свободе, а Шинкарь был еще в полной силе.

Когда пару лет назад Мэр и Шинкарь ударили по рукам, решив помогать друг другу во всем, Шинкарь, сам того не ведая, совершил свою первую роковую ошибку, которая будет потом стоить ему благополучия. Никогда нельзя свое благополучие ставить в зависимость от одного человека, тем более от руководителя города, чья должность и положение в наше беспокойное время весьма зыбки.

Но Шинкарь, как тот мещанин во дворянстве, приблизившись к сильным города сего, вдруг решил, что и он такой же сильный. Он сразу схватил быка за рога и решил как можно быстрее воплотить в жизнь свою давнюю заветную мечту: построить супермаркет в центре города. Мэр дал согласие. Но все должно было быть обставлено внешне совершенно законной атрибутикой.

Не зря говорят: поспешишь – людей насмешишь. Шинкарь так торопился воплотить в жизнь свою заветную мечту, что совершил вторую роковую ошибку – грубо отодвинул свою давнюю так называемую «крышу»

«Крышей» Шинкаря была известная в Фишбурге криминальная группировка под названием татарская. Руководил ею криминальный авторитет по кличке Татарин, человек железной воли и настоящий вор в законе, пользующийся в российских воровских кругах огромным авторитетом. Он даже был знаком с таким известным в России и за рубежом авторитетом, как Китайчик. Татарская группировка арендовала в Фишбурге несколько спортивных залов, где бойцы передового криминального фронта поддерживали форму и бойцовские навыки. Но в этих залах не запрещалось тренироваться и простым смертным, кстати, за весьма умеренную плату. Несколько лет назад в один из залов пришел скромный тихий начинающий юрист, выкинутый из доблестных рядов фишбургской милиции как совершенно профессионально не пригодный следователь. Мудрый Татарин сразу смекнул, что из обиженного бывшего мента можно сделать хорошую шестерку для себя и своей группировки. Он приласкал мальчика, дал ему денег на получение адвокатской лицензии и кличку Промокашка. Любимым фильмом Татарина был известный советский сериал «Место встречи изменить нельзя», а в сериале этом больше других нравилась ему игра не Александра Белявского, не Сергея Юрского, не Армена Джигарханяна, не даже популярнейшего тогда Владимира Высоцкого, а игра молодого Ивана Бортника, исполнившего роль молодого вора-шестерки. Вора звали Промокашка. И был молодой Юрист Татарина так разительно похож и внешне, и испуганно-угодливыми манерами на Промокашку в исполнении Ивана Бортника, что Татарин сразу дал ему эту звучную кличку.

На Промокашку потратили много денег, но хорошим юристом, а тем паче адвокатом он так и не стал. В то время фирма Шинкаря «Блеск» как раз очень процветала, и Татарин положил на нее глаз. Шинкарь, правда, пытался вместо татарской группировки уйти к ментам, но ничего у него не вышло. Наконец он сдался и согласился. Тогда Шинкарь в знак мирового соглашения подогнал ему Промокашку, отрекомендовав его как одного из лучших юристов Фишбурга. Шинкарь особенно в этом не разбирался, да и юридической работы в его фирме было не так уж много. Однако Промокашка на сей раз пришелся на удивление ко двору. Всего и делов -то было: отнести кому-нибудь взятку, договориться с ментами о предупреждении перед какой-нибудь готовящейся проверкой, передать потом за эту проверку «благодарность». То, что серьезный юрист никогда не решился бы сделать, Промокашка делал с огромной радостью. Ему дали хороший оклад, и он был очень счастлив.

Когда Шинкарь вошел в силу, он послал Промокашку на переговоры с Татарином и велел передать ему, что у него, Шинкаря, теперь и Мэр друг, и Прокурор друг, и вообще, общение с такими как Татарин его теперь унижает, и он просит больше по этому поводу свою персону не беспокоить.

Татарин спорить не стал. Он вообще никогда ни с кем не спорил. У него дело в Фишбурге было поставлено получше, чем у Шинкаря, и когда еще только Шинкарь снаряжал Промокашку в путь к Татарину и инструктировал его, Татарин уже знал, что собирается делать Шинкарь. Тот участок земли, который Шинкарь присмотрел для строительства своего супермаркета, когда-то был получен в пользование каким-то неведомым образом и при каком-то из бывших мэров его, Татарина, приятелем. И Татарин был этому приятелю не только другом, но и крышей.

Все это было объявлено Промокашке, когда он пришел на переговоры к «татарам». И еще добавлено, что цена за участок будет очень высокой. Все это Промокашка тут же доложил боссу, и началась торговля. Шла она не очень бойко. Шинкарь сначала решил действовать по давнему своему любимому способу – путем наезда. Промокашка сбегал договорился с ментами, Шинкарь же велел Мэру приказать своим земельным, торговым, архитектурным и прочим чиновникам наехать на владельца участка, дабы он добровольно от него отказался. Но ничего не вышло. Ибо Татарин башлял начальнику милиции и чиновникам фишбургской администрации так же, как и Шинкарь. И, сделав вид, что старательно посуетились, чиновники и менты сообщили Шинкарю, что сделать в данном случае ничего невозможно, единственный выход – администрация подает в суд иск о принудительном изъятии земельного участка из собственности. А потом его отдадут Шинкарю. Но дело это долгое, и Татарин тоже не лыком шит, и адвокаты у него есть похлеще Промокашки…

Тогда Шинкарь в спешке совершает уже третью ошибку: он соглашается на условия Татарина и по очень дорогой цене покупает у приятеля «татар» земельный участок.

Ошибки имеют свойство накапливаться как снежный ком. Когда совершаешь одну, еще не так трудно ее исправить. Но она может повести за собой вторую. И уж если ты в спешке, не успев исправить первую, делаешь и вторую, то уж третьей тебе почти наверняка не избежать. И дальше – пошло-поехало…

Так случилось и с Шинкарем. Он почти сразу же после скоропостижной покупки участка совершил еще одну, уже четвертую по счету ошибку. Не успев как следует оформить участок, он уже нагнал туда техники и начал строить. Но на дворе нынче были уже не те времена, что раньше, и кое-какие законы в Фишбурге все-таки действовали. Несгибаемый областной прокурор уже возбудил по области немало уголовных дел против чиновников и разных важных особ. Фишбургский Прокурор тоже старался не отставать от Несгибаемого шефа. Да и народу уже надоело засилье в Фишбурге взбалмошного мэра с Шинкарем на пару, и с горсткой их прихвостней. А то место, которое Шинкарь начал застраивать под свой вожделенный супермаркет, было единственным зеленым уголком в Центральном, застроенном девятиэтажками, микрорайоне Фишбурга. И вот народ поднялся на борьбу. Плакаты, митинги, демонстрации, саботаж работ (вплоть до того, что под экскаваторы бросались)… Но главное – обращение в прокуратуру. И Прокурор стал всерьез заниматься этой проблемой. И оказалось, что все строительство начато с грубейшим нарушениями. Нет ни разрешительных документов, ни проекта, ни плана застройки, ни согласований разных пожарных, СЭС и т. д. В общем, Прокурор выписал Шинкарю и Мэру предостережение о недопустимости дальнейших строительных работ.

Но Шинкарь никак не мог поверить, что желаемое – это всего лишь желаемое, а действительное – это все-таки действительное, и выдавать одно за другое никак нельзя. Внешне хорошие отношения с Прокурором есть всего лишь этикет, и вовсе это не означает, что Прокурор ему друг, товарищ и брат. Шинкарь сделал уже пятую, но самую серьезную ошибку: он воспринял предостережение Прокурора как всего лишь необходимость как-то отчитаться перед народом и наплевал на это предостережение, продолжив строительство и пустив в народ слух о том, что он-де Прокурору – друг и собутыльник, да еще и машину ему подарил.

Сведения об этих слухах очень бытсро дошли до Прокурора, в том числе и через Валю Ландовича. Дальнейшее стремительное развитие событий мы помним по предыдущей главе: мэра Фишбурга упрятали в следственный изолятор, а Шинкарь остался у разбитого корыта. С вложенными в участок земли и строительство деньгами, без покровителя-мэра, да еще и при плохих отношениях с Прокурором.

Глава 9. В гостях у Кабардинца

Пока фишбургский Прокурор разбирается с Шинкарем и фишбургским Мэром, попавшемся на взятке, мы расскажем нашим читателям историю Шинкаря, поскольку это совершенно необходимо для понимания дальнейшего развития событий, происходящих в Фишбурге. А события развиваются в этом славном городе стремительно о очень интересно. И Шинкарь играет в них далеко не последнюю роль. Правда, он хотел иного – быть хозяином положения. А оказался зачинщиком многих бед и, как это часто случается, в конце концов сам стал жертвой самим же созданных обстоятельств.

Шинкарь произошел родом из добропорядочной фишбургской семьи. Но вырос он в то злополучное время, когда главным для молодежи все больше и больше становились деньги. Когда Шинкаря выгнали после третьего курса из института за позорное в то время занятие фарцовкой, по России во всю шагал капитализм. Шинкарь не потерялся. Он сразу стал торговать вином и водкой. Сначала с приятелем сами ездили и скупали водку у кладовщиц советских ликеро-водочных заводов, привозили ее в Фишбург, где продавали на каждом углу: на рынках, в магазинах, в киосках, на развале, в подворотнях… Но больше всех Шинкарь запомнился фишбургцам, продающим водку прямо из вагона товарного поезда на станции Фишбург Товарный. Прямо там и вытаскивал он ящики с водкой из вагона, прямо там и сбывал всем желающим. Весь Фишбург знал, что раза два в неделю Шинкарь привозит на Фишбург Товарный пусть не качественную, но очень дешевую водку, и продает ее со скидкой: чем больше партия, тем дешевле бутылка. То место на станции Фишбург Товарный так и называли в то время – Шинкарня.

Не брезговали друзья и разведенным техническим спиртом. Арендовали древний затхлый подвал в одном из «бомжовых» микрорайонов Фишбурга. «Арендовали» местных бомжей для сбора в окрестностях пустых бутылок, арендовали местного умельца, производившего дешевые алюминиевые пробки. Бомжи собирали бутылки по помойкам и кустам, мыли их на местных водонапорных колонках, а Шинкарь с приятелем в подвале разливали по бутылкам разведенный технический спирт и закручивали пробки.

Зачастую Шинкарь развозил бутылки с водкой по торговым точкам на велосипеде. В паре с приятелем он в те времена был не главный. Приятель обладал более крепкой коммерческой хваткой, развивал бизнес, строил коттеджи, открывал кафе… Шинкарь долгое время был просто подсобником. Но потом случилось несколько событий, круто изменивших жизнь Шинкаря. Первым событием стал выход закона, упорядочивающего торговлю винно-водочными изделиями. Новое законодательство требовало создание акцизных складов, лицензии, твердых партнеров-поставщиков. И тогда Шинкарь оказался на мази. У него в Крыму, где располагается сеть знаменитых ликеро- водочных заводов, оказалась родня. И он очень быстро наладил поставку в Фишбург совершенно легальной партии крымских вин. А поскольку на торговле разведенным спиртом в «постбомжовых» бутылках Шинкарь сколотил уже немалый капиталец, создать крупную фирму оптовой торговли лицензированным винно-водочным товаром оказалось по силам.

Мешал лишь приятель. Но устранить приятеля оказалось делом несложным, поскольку у того имелись две известные и сгубившие немало мужчин слабости: женщины и водка. Потихоньку -помаленьку Шинкарь подсовывал ему разных подкупленных потаскух, поставлял приятелю водку с наркотическими добавками, и вот прошло совсем немного времени, и партнер Шинкаря совершенно деградировал. Кончилось это тем, что он нахомутал долгов и скрылся из города. Шинкарь сам выделил ему машину и сопровождение, заставив предварительно приятеля отписать на него, шинкаря, долю их совместного когда-то предприятия. Коттеджи, машины и кафе ушли за долги. Итак, легкое устранение мешавшего партнера было второй удачей в бизнесе.

Но было одно «но». Крымские вина, дело, конечно, замечательное, но они все-таки ближе к интеллигентным напиткам, чем к простонародным. А Шинкарю требовалось для спаивания народа много добротной дешевой водки! Ведь разбавленный технический спирт уже не котировался. Разве что среди бомжей. А на бомжах, как известно, денежных оборотов не сделаешь.

Вскоре Шинкарю еще раз повезло. Через крымских родственников вышел он на Кавказские ликеро- водочные заводы, где делают наиболее дешевую и подходящую для простого народа водку. Дешевая водка производилась на трех заводах Северного Кавказа – Дагестанском, Южно-Осетинском и Кабардино-Балкарском. Но хозяином всех трех выдающихся винно-водочных предприятий был один-единственный человек. Звали его Кабардинец. И именно с ним необходимо было установить тесные связи.

Денег в то время у Шинкаря было не меряно, и сойтись с негласным хозяином заводов, «крышей», держащей в узде половину Северного Кавказа, оказалось нетрудно. Кабардинец был человеком умным, хватким, богатым, проницательным и дальновидным. Он сразу смекнул, что денежный мешок Шинкарь из маленького пьющего русского городка – огромная удача и настоящая золотая жила. Шинкарь легко пошел на все самые опасные условия: на поставку левой некачественной водки, на подделку документов, на нелегальные партии. Кабардинец с его умом и знанием психологии людей, подобных Шинкарю, сразу раскусил Фишбургского водочного дельца. Если сам Кабардинец, как всякий кавказец, заботился о здоровье совей нации и в свои городки и села, где проживает в основном коренное население, «левак» не запускал, то Шинкарь, для которого главной ценностью были деньги, шел на все! Технический спирт – так технический спирт, забракованные партии – так забракованные партии, чистая отрава – так чистая отрава… Изучив прошлое, настоящее и психологию Шинкаря, мудрый Кабардинец очень быстро пришел к выводу, что Шинкарь – это просто находка для всего Северного Кавказа. И предложил Шинкарю нежную доверительную дружбу.

В гостях у Кабардинца Шинкарь провел как-то целое лето. Деньги у обоих были тогда халявные и бешеные, проблем с поставкой кабардинской водки в Россию не было. Водка пользовалась спросом благодаря относительной дешевизне и привычному пролетарскому вкусу.

Вскоре произошло еще одно замечательное событие: главным прокурором одной из Северо-Кавказских республик был назначен родной брат Кабардинца. И если сам Кабардинец не потерял осторожности и мудрости, то Шинкарь, тоже посчитавший к тому времени фишбургского Прокурора чуть ли не родным своим братом, а фишбургского мэра – почти отцом родным, от воображаемого счастья полностью съехал с катушек! И – попался. Но об этом – наша следующая глава.

Глава 10. Пилотный проект Промокашки.

Провал с Татарином сильно подействовал на Шинкаря. Он понял, что не так уж всесилен, что самые сногсшибательные планы, помноженные на деньги, далеко не всегда приносят успех. Когда что-то проваливается, обычно ищут виновного. Промокашка прекрасно понимал, что шеф Шинкарь рано или поздно поймет, что именно он, Промокашка, сыграл в этом деле довольно неблаговидную роль, не сумел провести как следует переговоры, не собрал достаточно информации, и Татарин обыграл Шинкаря. Шинкарь, несмотря на вечную занятость, загруженность и абсолютную несклонность к анализу, о провале с Татарином тем не менее думал часто. И все-таки пришел к выводу, что виноват не Татарин, который обыграл его, не молодой Фишбургский прокурор, оказавшийся достаточно стойким и принципиальным, не жители микрорайона, вдруг переставшие бояться и поведшие со считавшим себя всесильным Шинкарем собственную борьбу, а по большей части верный Промокашка. Промокашка либо полностью игнорировал, либо, что более вероятно, совсем не знал известной народной мудрости: предупрежден, значит, вооружен. Если бы он хоть немного потрудился над сбором информации и анализом ее, что в Фишбурге, где все всем известно, сделать было совершенно не трудно, то не поставил бы шефа Шинкаря в такую двусмысленную ситуацию. Но, как любая верная, но неумная и неопытная шестерка, Промокашка больше наделся на всесилие денег Шинкаря, а вовсе не на свой разум. Которого у него, кстати сказать, было совсем немного.

Задумавшись над всем этим, Шинкарь вдруг вспомнил историю почти двухлетней давности. Тогда Промокашка, в очередной раз выслуживаясь перед ним, изобрел некий пилотный проект, который не только сам же провалил, но еще и выставил Шефа на посмешище.

Пару лет назад в Фишбурге появился филиал некой известной российской фирмы, занимающейся сетевой торговлей. Фирма открыла в городе несколько хороших супермаркетов и стала успешно развиваться. Шинкарь, торгующий оптом продуктами питания и винно-водочными изделиями, сразу положил на фирму глаз. Сетевая фирма могла бы стать хорошим партнером.

К руководителю фирмы отправили для переговоров Промокашку. Он, как в большинстве случаев, потерпел фиаско и вернулся ни с чем. Не в том дело, что сетевики не хотели бы сотрудничать с шинкаревским «Блеском», а в том, что у них уже был хороший проверенный партнер-оптовик. Тогда Промокашка проявил, как ему казалось, чудеса изобретательности и придумал наезд на заезжих сетевиков, дабы те, осознав, с кем имеют дело, стали бы сговорчивее.

Шинкарь в то время был полностью в фаворе, фишбургский Мэр еще не был в опале и даже представить себе не мог, что через два года окажется за решеткой, перед Мэром дрожал весь фишбургский бизнес. Он мог одним мановением руки послать на неверного бизнесмена полк проверяющего и контролирующего воинства, состоящий из налоговиков, торговых инспекторов, милиции, пожарных, санэпидврачей и прочих должностных лиц, которых бизнесмены боялись как огня. Мэр Фишбурга прославился тем, что в одну неделю уничтожал любой, даже самый стойкий, фишбургский бизнес. Так он разделывался с непокорными.

Шинкарь не был в числе непокорных. Напротив, он числился в самых близких друзьях. И пройдет еще очень много времени, прежде чем Шинкарь покажет Мэру свое истинное лицо, но об этом мы напишем намного позже… А тогда, пару лет назад, фишбургский Мэр верил Шинкарю как себе и беспрекословно выполнял его волю. И вот Шинкарь, опьяненный отказом сетевиков сотрудничать с ним, любимым, и осознанием собственной вседозволенности, уговорил Мэра наслать на сетевиков мощную проверку. Что Мэр и не замедлил это исполнить.

Проверка из различных контролирующих, проверяющих, обязывающих и наказывающих органов нагрянула в магазины приезжих оптовиков внезапно. Нарушения, конечно же, были найдены. Не больше, чем такие же нарушения присутствуют в других фишбургских магазинах, но, как известно, не пойманный не вор, и попался именно этот сетевик. Где-то продавец оказалась без передника, где-то не очень правильно были оформлены документы, да мало ли к чему можно придраться в совереном супермаркете! И вот выписали приезжим сетевикам многочисленные предписания, в связи с которыми они вынуждены были приостановить свою деятельность.

Приостановить деятельность – значит, почти разориться. Во всяком случае, это всегда большие убытки. Сетевики стали пытаться вести переговоры, смягчать наказания, обрушившиеся на них, даже обращались в фишбургскую прокуратуру. Но ничего не помогало. Прокурором Фишбурга тогда еще был не новый молодой Прокурор, поставленный областным Несгибаемым, а много лет тихо просидевший и почти ничего не делавший прикормленный всеми кому не лень прокурор по прозвищу Тишайший, поэтому о какой-либо справедливости в Фишбурге в ту пору и речи быть не могло… И вот когда клиент, как говорится, созрел (иначе говоря, приезжий сетевик осознал всю свою беспомощность), как ангел во плоти к нему явился с небесной улыбкой Промокашка и предложил, как он изволил выразиться, некий Пилотный проект.

Это Плотный проект Промокашки можно было запросто назвать самым обыкновенным вымогательством. Промокашка, четко разъяснив, что именно по их желанию, конкретно, по желанию Шинкаря, были посланы на сетевиков проверки, и именно по желанию Шинкаря и Мэра сетевиков будут добивать, если они не будут сговорчивыми, потребовал от сетевиков следующего. Во-первых, они должны будут заключать договоры на поставку продуктов питания и винно-водочных изделий только с фирмой Шинкаря «Блеск». А, во-вторых, в качестве спонсорской помощи на развитие Фишбурга будут ежемесячно перечислять в фишбургский бюджет один миллион рублей. Это как отступное: раз в Фишбурге торгуете, то Фишбургу и платите. Сия вторая часть Пилотного проекта Промокашки нужна была для того, чтобы показать Мэру Фишбурга, дескать, не зря ты, Мэр, дружишь с нами, Шинкарями. Вот мы твоему городу материальную помощь заодно выписали…

Сетевики однако же не согласились. И стали бороться за свои права. Промокашку с позором выгнали из кабинета и тут же написали письмо в прокуратуру с просьбой возбудить уголовное дело по факту вымогательства. К сожалению, сетевики не смогли записать на диктофон разговор с Промокашкой. Но и этого было достаточно для того, чтобы областная прокуратура всерьез занялась Пилотным проектом Промокашки. Правда, из-за отсутствия доказательств уголовное дело возбудить таки не могли. Но Шинкаря с Промокашкой потрясли изрядно. Во всяком случае, у них напрочь отбили охоту изобретать против несговорчивых партнеров некие пилотные проекты.

Правда, сетевики потерпели некоторые убытки. Но ненадолго. Все вскоре было восстановлено. И даже сетевики стали покупать некоторую продукцию у Шинкаря. Но вовсе не из-за страха, а потому что у Шинкаря у самого появились некоторые проблемы в бизнесе, и, чтобы удержаться на плаву, он вынужден был снизить цены на свой товар…

Вскоре относительные мир и порядок были в Фишбурге восстановлены. И сейчас, спустя почти два года, Шинкарь, потерпевший фиаско с Татарином в борьбе за земельный участок под очередной свой супермаркет, вдруг вспомнил тот весьма неудачный проект Промокашки и решил, что как только у него появится свободное время, хорошенько поразмышлять над полезностью Промокашки.

Но времени у него так и не нашлось.

Глава11. Большая любовь Шинкаря

Шло время. Фишбургский Мэр томился в застенках. Шинкарь процветал. Промокашка прогибался. В Фишбурге назревали новые выборы мэра, Шинкарь всерьез подумывал о насущной необходимости занять этот приятный и денежный пост. Денег у него было достаточно, а положительную известность, как известно, создают теперь разные дорогостоящие пиар-компании. Был на текущий момент у Шинкаря только один минус: прокуратура неожиданно достала из-под спуда его старое уголовное дело о торговле Кабардино-Балкарской левой безакцизной водкой и, соответственно, об уклонении от уплаты налогов в связи с такой «левой» торговлей. Дело было возбуждено и закрыто лет пять тому назад, Шинкарь заплатил много денег налоговым полицейским, областной прокуратуре, налоговикам и прочим, от кого зависел исход этого дела. Но проблема заключалась в том, что те налоговые инспекторы и полицейские, те прокурорские работники, которые действовали тогда, давно и безнадежно уволились. Века службы в силовых структурах, как известно, недолог… Теперь в области была другая силовая власть, и Шинкарю теперь приходилось туго. Он бы и рад платить, и даже пытался, но из всех структур до него доходил лишь приглушенный испуганный шепот: мол, дана команда у Шинкаря ничего не брать!

Шинкарь сидел в своем просторном кабинете и вспоминал то былое дело, когда он еле-еле выпутался. Но тогда было проще: законодательство было несовершенным, за работой силовых структур никто особенно не следил, все шло шаляй- валяй, а прокуратура мирно спала… Немного позже, когда Президент повел пусть не беспощадную, но все же хоть какую-то борьбу с неуплатой налогов, с бесхребетностью и халатностью силовиков, а то и с настоящей их коррупцией, когда вступил в силу новый уголовный кодекс, когда даже удалось посадить нескольких олигархов всероссийского масштаба, решать проблемы собственной безопасности олигархам в провинции стало намного сложнее. А тут еще нагрянул этот распроклятый новый областной Несгибаемый прокурор, да приволок с собой в Фишбург Молодого Прокурора, шустрого до необычайности… В общем, надо было заново со всеми договариваться, а это было сложно.

Присутствовало в этом деле еще одно обстоятельство: тогда бок о бок, плечо к плечу, глаза в глаза и даже сердце к сердцу рядом с Шинкарем была женщина, которую он уже потерял из виду. Женщина – бывший главный бухгалтер его фирмы «Блеск». Женщина, которая как разработчик разного рода мошеннических сделок была просто непревзойденной (куда там Промокашке с его невоплощенными идеями, от которых одни убытки и проблемы!). Женщина молодая, умная и красивая. Женщина, которой Шинкарь доверял как себе и которая его никогда не подводила. Женщина, которую он любил. Одну из немногих. И с которой расстался несколько лет назад по ее желании. Она была молода, умна, красива, прекрасно знала, чего хотела от жизни, и собиралась выходить замуж.

У Шинкаря было мало любовниц. Как многие олигархи, он был сентиментален в личной жизни и очень любил свою жену. Но та женщина (в фирме «Блеск» ее по каким-то причинам прозвали Грета) занимала в плеяде сердечных привязанностей Шинкаря совершенно особое место. Шинкарь редко заводил любовниц просто так, за здорово живешь, обычно он их для чего-то использовал. Когда Грета впервые появилась в «Блеске», придя на скромную должность бухгалтера, он обратил на нее внимание как на приятную молодую особу. Но вскоре она показала себя блестяще как бухгалтер, и Шинкарь сделал ее главбухом, уволив старого. Грета сразу взяла быка за рога и однозначно дала понять Шинкарю, что далеко не все возможности черной бухгалтерии используются на полную мощность. Он сказал ей в ответ на это:

— Можешь делать все, что угодно. Но если попадешься – отвечать будешь одна.

Грета согласилась. Поставив лишь одно условие: пока будет так, как он сказал, она и прибыль от сделок будет брать себе по своему смотрению. Он дал на это согласие. В конце концов, надо же ее привязать получше к фирме и присмотреться, на что она способна.

Результаты превзошли все ожидания. За несколько месяцев Грета увеличила левую прибыль фирмы в несколько раз. Тогда Шинкарь решил, что пора ее к себе приблизить. Он думал, что, как обычно, использует молодую любовницу в своих целях, но неожиданно влюбился.

Грета оказалась тактичной особой, чувствами Шинкаря не злоупотребляла, понимала, что наглеть не стоит, не было бы хуже… Они вволю наторговались левой водкой и, поскольку не попадались, Грета со свойственной ей изобретательностью придумывала все новые и новые способы ухода от налогов и незаконной торговли, итогом которой был вожделенный черный нал.

Но все равно они попались. До сих пор Шинкарь точно не знает, кто сдал его той осенью, когда на склады завезли большую партию левой водки из Кабардино-Балкарии, подозревать можно кого угодно, ведь в фирме многие догадывались о том, какие шальные деньги кладут себе в карманы Грета с Шинкарем, а зависть, как известно, рождает злобу и желание сделать объекту зависти плохо… В общем, в один прекрасный осенний день на склады Шинкаря нагрянули областные налоговые инспекторы и, что называется, повязали. Тут же было возбуждено уголовное дело по факту торговли безакцизным некачественным, опасным для здоровья товаром и по факту уклонения от уплаты налогов. У Греты тут же арестовали все бухгалтерские документы, а также левые печати и накладные. Обоих повели на допрос.

Было в те дни очень туго. Шинкарь, по правде говоря, побаивался, что Грета даст слабинку и расколется. Но она держалась мужественно и не выдала ни одного человека, не рассказала налоговикам ни одного опасного факта. Потом дело замяли. Но Грета скоро уволилась. Может, боялась, а, может, поняла, что из этой фирмы и из Шинкаря она выжала все, что можно. А, может, ей просто надоел Шинкарь и захотелось наладить новую личную жизнь совсем в другом ракурсе.

Теперь, вспоминая те давние пусть тяжелые, но по своему поэтичные, скрашенные присутствием Греты, дни, Шинкарь думал, как бы ему и на этот раз выкрутиться? Но на ум пока ничего не приходило.

Глава 12. Еще один Пилотный проект Промокашки

Итак, мы оставили нашего нового главного героя депутата и коммерсанта по кличке Шинкарь наедине с тягостными думами, одолевавшими его уже несколько месяцев. Бизнес Шинкаря хоть и процветал, но уже не так бурно, как раньше. Тому было много причин. Во-первых, в бизнесе нужно не только идти в ногу со временем, но и опережать время. Во-вторых, помощники и советчики должны быть грамотными, а не как верный юрист Промокашка, который не только проигрывал почти все дела, но еще и подставлял Шинкаря с разными так называемыми Пилотными проектами. В-третьих, если уж бизнесмен ввязался в политику с целью поиметь с этого дивиденды, нужно быть очень осторожным и никогда не делать ставку на одного человека. Ведь любой, даже самый сильный, покровитель может исчезнуть в мгновение ока.

Поэтому умный бизнесмен не должен строить свой бизнес в зависимости от одного человека – в данном случае от Мэра Фишбурга. Шинкарь решил, что если он корешится с фишбургским Мэром, то ему везде и всюду зеленая улица. Он, кажется, все рассчитал. Мэр приструнил через свой торговый отдел всех торговцев водкой и продуктами питания, приказав брать все только на складах оптовой фирмы Шинкаря «Блеск». Мэр через свои земельные службы помог Шинкарю приобрести земельный участок в центре города для строительства супермаркета. Но Мэр, увы, оказался не вечен. И однажды не без помощи Шинкаря угодил за решетку (об этом читайте в главе 8 «Роковая поспешность»). Через некоторое время выяснилось, что Шинкарь сыграл в отправке Мэра в места не столь отдаленные еще более важную роль, чем все поначалу думали, однако об этом – в одной из следующих наших глав. А пока – о том, как Шинкарь, оказавшись без поддержки, заметался и стал искать пути сохранения и развития своего бизнеса, и что из этого вышло.

Конечно, если бы не глуповатый шестерка юрист Промокашка (напомним нашим читателям, что личный юрист Шинкаря получил такую кличку от известного фишбургского авторитета, которому очень нравился фильм «Место встречи изменить нельзя», там авторитету особенно полюбился актер Иван Бортник, сыгравший роль молодого вора-шестерки, а начинающий Фишбургский юрист со смазливой физиономией, которого все кому не лень использовали для разных нелицеприятных дел, как две капли воды был похож и угодливыми манерами, и желанием услужить своим работодателям, на героя фильма вора-шестерку по кличке Промокашка), Шинкарь не попадал бы в дурацкие истории. Но Шинкарь был жаден, и Промокашка пользовался этим, подсовывая хозяину разные проекты. В империи Шинкаря Промокашка играл самую что ни на есть шестерочную роль. И, как это часто бывает со слишком угодливыми шестерками, успешно заваливал все дела.

Два года назад Промокашка сам изобрел и сам провалил некий, как он называл Пилотный проект, а проще – обычное вымогательство. Пользуясь дружбой Шинакря с мэром, он потребовал, чтобы сетевые магазины заключали договоры на поставку продуктов питания и винно-водочных изделий исключительно с фирмой Шинкаря «Блеск». А иначе, мол, в Фишубрге жизнь вам с овчинку покажется, Мэр-то наш! Сетевики оказались не лыком шиты, организовали отпор, написали в прокуратуру, и Шинкаря с Промокашкой тогда прижали – ой-ой-ой! Шинкарь тогда чуть не разорился на взятках, чтобы прикормленные менты не накопали на уголовное дело. Промокашке тогда крепко попало за глупые и вредные идеи, и Шинкарь даже задумал было Промокашку изгнать. И вот когда уже его мощная олигархическая длань тянулась к телефону, чтобы вызвать Промокашку и указать ему от ворот поворот, дверь в кабинет Шинкаря вдруг открылась, и в дверном проеме показалась смазливая и угодливо улыбающаяся рожица вечно готового на всякие услуги Промокашки.

— Что надо! – злобно прорычал Шинкарь, все больше и больше приходя в дурное расположение духа.

Промокашка, почуяв недоброе, весь подобрался, готовясь принять удар, но, поскольку многолетняя жизнь шестерки приучила его безропотно переносить удары, не особенно не испугался. Ударом больше, ударом меньше – какая разница, лишь бы деньги платили! Тем более что он принес Шинкарю новый Пилотный проект, благодаря которому Шинкарь должен был разбогатеть в считанные месяцы, и противостоять этому быстрому обогащению практически никто не мог. Поэтому Промокашка, изучивший за много лет характер Шинкаря и четко знавший, что для того что бы не получить по первое число нужно как можно быстрее, пока Шинкарь еще только собирает силы для гнева, выдать свою идею. И он ее выдал!

Идея на самом деле была потрясающая! Дело в том, что в расположенном в двух шагах от Фишбурга областном центре был известный на всю страну ликеро -водочный завод. С большим объемом выпускаемой продукции, с устойчивым брендом, с давними проверенными партнерами. Поскольку у Шинкаря была, мягко скажем, не очень хорошая репутация, ликеро -водочный завод, после того как в отношении Шинкаря несколько лет назад возбудили уголовное дело за торговлю левой водкой, отказался работать с Шинкаревской фирмой «Блеск». Советом директоров было принято решение прекратить поставку винно -водочной продукции фирме «Блеск». И Шинкарю ничего не оставалось делать, как возить водку из Кабардино-Балкарии. Дешевую, некачественную, левую и прочую. Но для нормальной торговли этого было мало! Ведь в каждом регионе народ привык именно к винно-водочным изделиям своих предприятий, к их устойчивому бренду. Так что без водки областного ликеро- водочного завода фирма Шинкаря стала просто гибнуть.

И вот Промокашка придумал следующее. Поскольку самой любимой населением водкой была «Хлебосольная», а ликеро- водочный ее фирме «Блеск» не отпускал (как, впрочем, и все остальные водки и вина), фирма «Блеск» регистрирует в Федеральной службе по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам свидетельство на товарный знак «Хлебосольная мягкая». То есть, на этикетке, точь-в -точь такой же как у ликеро- водочного, будет чуть ниже стоять едва заметное слово «мягкая». Таким образом, бутылки будут похожи как близнецы-братья. «Блеск», имея патент на изготовление «Хлебосольной мягкой», заказывает эту водку в Москве или Кабардино-Балкрии, ее изготавливают, привозят сюда и продают на оптовых складах и в магазинах фирмы «Блеск», а фишбургцы думают, что водка эта есть любимый их продукт, изготовленный на любимом ликеро- водочном заводе. И — покупают с огромным желанием.

Очередной Пилотный проект Промокашки Шинкарю понравился. И снова он, ослепленный жадностью и подсчетами грядущих барышей, не задумался над тем, а не толкнет ли его Промокашка в очередную яму? Короче, патент зарегистрировали, водку заказали, пустили на прилавки, и дело пошло. Снова в карман Шинкарю потекли полным потоком денежки. Но снова Пилотный проект Промокашки оказался неудачным, и поток иссяк очень быстро.

Ликеро- водочный подал в федеральную службу по защите интеллектуальной собственности жалобу, но Промокашка, прежде чем предложить проект, узнал заранее, что ликеро- водочный, оказывается, выпуская много лет любимую народом и качественную продукцию, не запатентовал свое авторское право на «Хлебосольную». Поэтому возбудить уголовное дело за использование чужого товарного знака в отношении Шинкаря и Промокашки не удалось.

Но как веревочка не вейся, конце все равно будет. Почти год потратил ликеро-водочный завод на тяжбы с «Блеском». Почти год доказывали специалисты предприятия и в Федеральной службе по интеллектуальной собственности, и в суде, что на самом деле они являются правообладателями бренда «Хлебосольная», и что в тот период, когда ликеро- водочный возник, жил и развивался еще во времена советской власти, патентное право на выпуск продукции в такой мере не требовалось, и что известный и устойчивый бренд «Хлебосольная» уже есть торговая марка! И труды работников ликеро- водочного увенчались все же успехом. И вот на днях суд принял решение в пользу ликеро- водочного завода и признал, что выпуск водки «Хлебосольная мягкая» есть подделка под настоящую «Хлебосольную» и что эту подделку нужно прекратить.

Так провалился еще один так называемый Пилотный проект Промокашки. Теперь фирме «Блеск» предстояло не только выплатить ликеро -водочному неустойку за использование чужой торговой марки, но и прекратить выпуск «Хлебосольной мягкой» А это значит, отныне и вовеки веков торговать только Кабардино-Балкарской, к которой народ фишбургской земли не очень-то расположен.

Итак, Промокашка «организовал» еще один провал Шинкаря. Шинкарь готов был убить его! Но живучий Промокашка знал: чтобы не попасть под горячую руку, выжить и не быть выгнанным на улицу, нужно быстренько подсунуть Шинкарю еще какую-нибудь идейку. Шинкарю уже надоело заниматься только бизнесом и малой политикой. Ему уже очень хотелось стать мэром Фишбурга. Но как быть, ведь место занято? И тогда Промокашка придумал очередной Пилотный проект: он разработал, как устранить фишбургского Мэра так, чтобы Шинкаря не пало подозрение и он не просто вышел сухим из воды, но и выглядел наилучшим образом.

* * *

С тех прошло много лет. В Фишбурге с той поры поменялись три раза мэры, переизбрались дважды депутаты, сменился городской прокурор и два раза поменялось руководством милиции. Да и милиция уже стала полицией….Но по-прежнему все очень непросто в этом городе! Все сильнее сгущаются сумерки над прекрасным и свободолюбивым Фишбургом, в очередной раз темные силы пытаются захватить власть. Поэтому наш автор написал новые главы, так называемую НОВЕЙШУЮ ИСТОРИЮ ФИШБУРГА.

Читайте на нашем сайте в ближайшее время!