НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ ФИШБУРГА.
Глава 4. Пройдоха и Табаки
Итак, мы оставили Пройдоху в тот тяжелый, но непродолжительный период его жизни, когда Президент снял Старого Губернатор, а Новый Губернатор старательно вычистил всех старогубернаторских прихвостней. Но безработному Пройдохе все равно было чем заняться. Он затеял долгий и нудный бракоразводный процесс. Поскольку жена Пройдохи давно и успешно занималась бизнесом, а он успешно ничем не занимался кроме требования себе непыльных должностей, состояние нажито было в основном супругой. Но Пройдоха не был бы Пройдохой, если бы не чуял абсолютно во всем свою выгоду. Он узнал у юристов, что все имущество, нажитое супругами в браке, независимо о того, кто сколько заработал, должно делиться строго пополам, и начал эту дележку. Таким образом от отсудил у жены половину имущества, оставив ее с дочкой в небольшой квартирке лишь с самой необходимой мебелью. Сам же Пройдоха поселился в загородном коттедже. Чем был очень доволен. Ведь ему же не нужно каждый день ездить на работу! Точнее будет сказать, что ему и вообще не нужно было ездить на работу, ведь его выгнали.
И он не ездил. Жил в основном за счет посещавших его женщин и еще на Бог весть что. Иногда кое-что подкидывал Старый Губернатор, ставший после изгнания сенатором. Пройдохе на жизнь хватало, ведь он в отличие от прочих политиков как раз никогда не гнался за деньгами. Он гнался только за властью. Причем, за такой, которая не особо обременительна. У него, например, хватало ума никогда не выдвигать себя в мэры Фишбурга, ибо мэрство – это огромная ответственность.
Тем временем в Фишбурге в очередной раз поменялись мэры, и во главе города был поставлен тот самый бывший директор предприятия, который, как и бывший несговорчивый мэр, люто ненавидел Пройдоху, считал его дураком и даже не скрывал этого. Пройдоха понимал: пока этот мэр-директор руководит Фишбургом, ему ловить нечего. Ни до каких выборов его просто не допустят!
Но он также знал: побеждает тот, кто умеет ждать. И еще он прекрасно понимал, что одному ему ничего не светит, ибо для победы нужны сообщники. Сильные и богатые. Пусть даже это будут вчерашние враги.
А вчерашних врагов у Пройдохи было очень много. Два бывших мэра (одного из них, с которым Пройдоха дрался прямо в стенах администрации Фишбурга и у которого свинтил номера у машины, чуть не посадили, а другого, который считал Пройдоху дураком и не пускал его никуда, посадили) не давали Пройдохе ни малейшего шанса выползти из болота. Но когда мэра-директора посадили в тюрьму, Пройдоха встрепенулся. У него появился шанс. И чем дальше, тем более этот шанс укреплялся. Ведь нового мэра, пока идет долгий уголовный процесс, не предвиделось, а Временщик, который стал исполнять обязанности мэра, чистосердечно плевол на всех и все. Он был не фишбургского происхождения, Фишбург не любил и хотел слинять отсюда – из города, где всех мэров сажают в тюрьму – от греха подальше. Но в это время Фишбургом уже правил очередной быстросменяемый губернатор по прозвищу Пищуха (об этом читайте в Главе 1 «Новейшей истории Фишбурга»). И он велел Временщику послужить, пока идет уголовный процесс над мэром-директором, верой и правдой Фишбургу, народу, ну и, конечно же, в первую очередь самому Пищухе. И в случае отказа обещал Временщику крупные неприятности. Ну, примерно такие, каких удостоились предыдущие мэры.
И Временщику ничего не оставалось делать, как согласиться. И он два года сидел исполняющим обязанности мэра Фишбурга тихо-мирно, приворовывал потихонечку для себя и Пищухи и ждал, когда мэра то ли посадят, то ли выпустят. Так прождал Временщик целый год, но уголовный процесс над мэром даже не сдвинулся с мертвой точки. А тем временем приблизились выборы местных фишбургских депутатов. Пищуха дал задание Временщику проконтролировать ход выборов и выбрать «достойных» людей. А достойные в понимании продажного Пищухи и ставшего таким же продажным Временщика означало: тех, кто будет платить.
И тут для нашего Пройдохи наступил звездный час. Он понял, что ни губернатору Пищухе, ни и. о. мэра Временщику нет до никакого дела ни до экономического состояния Фишбурга, ни до народа, населяющего Фишбург. И потому они не будут противиться, если кто-то замолвит за него, Пройдоху, словечко, и его все-таки допустят до выборов.
И Пройдоха стал искать, на кого опереться. Конечно, самый главный политик, неформальный политический босс, серый кардинал, вожак стаи вечно голодных и злых волков был всем очевиден. Это известный фишбургский бизнесмен, владелец торговой сети продовольственных магазинов и нескольких управляющих компаний по кличке Вожак. Он особо даже ни не вникал, кто присосался к его карману и кто идет в его стае на выборы. У него критерий отбора был таков: за деньги верными и преданными становятся все. Поэтому в верности и преданность этих мелких людишек Вожак не сомневался. Ибо Вожак был умен и хитер, он прекрасно знал, что в любом случае повелевать стаей будет он. И постепенно к стае стали прибиваться разные одиозные личности.
Первый примкнул некий вечно всеми гонимый бывший рыбинский коммунальный чиновник по кличке Мелкий. Это был однажды, еще при несговорчивом мэре (при том, которого чуть не посадили, однако не посадили) выбравшийся на поверхность мелкий наглый клерк из транспортного отдела. Как все маленькие люди, он страдал комплексом Наполеона и потому старательно карабкался наверх. Сдавая всех подряд, но прежде всего – своих покровителей. И докарабкался-таки до вершины. Мэры менялись, он сдавал их с потрохами, а новым, сменившим его бывших покровителей, мэрам старательно натирал спины в муниципальной сауне. Которую отремонтировал за счет бюджетных средств специально для налаживания отношений с вечно меняющейся властью…
У Мелкого был потрясающий нюх на смену власти! И ни с чем не сравнимое умение пресмыкаться. Когда Фишбургом правил несговорчивый мэр, ненавидевший Пройдоху, то Мелкий тоже ненавидел Пройдоху. И не упускал случая, чтобы это продемонстрировать перед мэром. За это Пройдоха его ненавидел, можно сказать, ничуть не меньше, чем мэра, с которым дрался. Но вот власть сменилась, и мелкий присягнул новому мэру. Он этому мэру пришелся не по душе, и мэр дал ему даже новую кличку – Клоп. За маленький рост и вечную «вонь»: Клоп всегда говорил обо всех (кроме самых главных и самых сильных, разумеется) только плохое, то есть, «вонял». И Мэр в конце концов выгнал Мелкого-Клопа с должности, и не только потому, что не любил, но еще и потому, что тот по привычке стал приворовывать у подчинявшихся ему муниципальных коммунальных предприятий… И Клоп затаил злобу.
В это время на политическо-коммунальной арене Фишбурга появилась еще одна фигура, вернее, фигурант: некто Непризнанный. В свое время он прибыл в Фишбург вместе с и. о. мэра, правившим несколько месяцем между непокорным мэром и мэром-директором. Этот и. о. мэра привел с собой свою команду, которая тут же стала усиленно воровать. Усиленно – потому что они прекрасно знали, что в их распоряжении всего несколько месяцев. Самым молодым в этой команде и был Непризнанный.
Будучи сыном высокопоставленного чиновника из областного центра, он, дожив до 30 с лишним лет и имея прямо-таки «имперские» амбиции, ничего, собственно говоря, не заработал, карьеры в областном центре сделать не сумел, жен периодически менял с более бедных на более богатых, и даже детьми так и не обзавелся. Вместе с неудачами росли амбиции. Но в областном центре они реализоваться не могли – там и своих амбициозных с лихвой хватает. И вот Непризнанный, примкнув к команде и. о. мэра, правившего в Фишбурге несколько месяцев, прибыл покорять Фишбург! Однако и здесь его ждали сплошные неудачи. В депутаты он не прошел, карьеру не сделал, и после того как очередной губернатор дал пинка его приятелю – и. о. мэра, тоже чуть вынужденноне ретировался обратно в свой областной центр.
Однако за это время он сумел с помощью покровителей из областного центра на халяву создать самую большую в Фишбурге управляющую компанию. А поскольку такого счастья ему никогда в жизни не выпадало, и в будущем выпасть уже не могло, Непризнанный решил остаться в Фишбурге. Ведь это был для него высший пилотаж. Тем более что воровать в управляющей компании – самый легкий и надежный вид воровства.
Но очередной новый мэр (тот, который был в прошлом директором крупного предприятия) начал чморить Непризнанного. И немного даже пошатнул его бизнес. И тогда Непризнанный обратился за помощью к Вожаку. Ведь с Вожаком в Фишбурге считались все. Однако Вожак за помощь брал «проценты». И Непризнанный был вынужден уступить ему 30 процентов акций своей управляющей компании. И Вожак любезно согласился некоторое время руководить «управляшкой», так сказать, поставить дело на ноги. Ведь у него все в жизни всегда получалось на «отлично», и никогда нигде Вожак не проигрывал.
Вожак вскоре действительно поставил дело в управляющей компании надлежащим образом. У него получалось абсолютно все: от прибыли и общения с недовольными квартиросъемщиками и собственниками до взаимоотношений с коллективом. Но вскоре ему это надоело: его сетевой бизнес был ему больше по душе, к тому же, оставленный без внимания, стал меньше давать прибыли. И через несколько месяцев Вожак оставил директорство в управляющей компании, чем ввел Непризнанного в депрессию.
И Непризнанный стал искать нового директора. Как раз в это время мэр дал пинка вороватому чиновнику с двойным прозвищем Мелкий-Клоп, и Непризнанный справедливо рассудил: надо брать! Ибо такой человек будет, во-первых, мстить за себя мэру (а Непризнанный тоже хотел мстить мэру), во-вторых, карабкаться вверх опять изо всех сил. И Мелкий-Клоп вскоре стал директором главной фишбургской управляющей компании.
Вскоре, напоминаем, мэра посадили, пришел временщик, и начались выборы. И тут появился Пройдоха! При бывших мэрах он ходил во врагах и с Мелким-Клопом, и с Вожаком, но тут он сообразил, что теперь эти двое – именно то, что ему нужно. Вожак – при деньгах и, значит, при власти, а Мелкий-Клоп будет стараться изо всех сил, чтобы насолить всем, кто его обидел. А обижали его в Фишбурге почти все.
Кончено, к Вожаку Пройдоха подступиться сам не мог – слишком мелкой сошкой был он для Вожака. А вот до Мелкого-Клопа – это раз плюнуть. И вот мелкими шажочками, раз за разом Пройдоха стал заныривать в новый рабочий кабинет Мелкого-Клопа. Поговорили о том – о сем, о жизни, о выборах, о предстоящих политических изменениях и, в конце концов, пришли к выводу, что им надо дружить. Не для чего-то, а – против кого-то. Есть такой тип дружбы – дружить против кого-то. Говорят, среди политиков и бизнесменов такая дружба – самая крепкая.
К этому времени Мелкий-Клоп, которого хозяин Непризнанный всегда в общем-то презирал и чморил, уже сумел втереться в доверие к Непризнанному. Типичным для Мелкого-Клопа способом: кого-то из конкурентов полил грязью, кого-то подставил, кого-то оболгал. А боссу, то бишь Непризнанному – подольстил. И Непризнанный вскоре сломался: он стал во всем беспрекословно слушаться своего подчиненного. Однако главный секрет Мелкого-Клопа был в том, что он управлял своими хозяевами, умело играя на чувствительных струнах их гордых амбициозных душ. И еще: Мелкий-Клоп буквально вылизывал им особенно честолюбивые части тела. За это он вскоре и получил новое прозвище Табаки – по имени шакала из известной сказки Киплинга и одноименного мультфильма «Маугли». Шакал Табаки вечно лизал лапы своему Вожаку-тигру Шерхану.
И вот так незаметно, тихой сапой Табаки втюхал своим хозяевам – Вожаку и Непризнанному – персону Пройдохи. И прошло совсем немного времени, и Вожак, этот неформальный хозяин города, богатый, расчетливый и умный, стал довольно сносно относиться к Пройдохе. А через несколько месяцев с подачи Табаки «благословил» его на выборы. Включив в свою команду и дав денег на предвыборную кампанию.